Джульетта отдала приказ забросить абордажные крюки, чтобы сблизить корабли.

Их первая попытка взобраться на борт «Доблести» была отбита оружейными залпами. Джульетта велела установить все имеющиеся фальконеты на правом борту, но их орудийные расчеты уничтожались испанцами с ужасающей меткостью. Пока на вантах «Доблести» все еще оставались пленные каперы, люди на палубе «Железной розы» были беспомощными мишенями для испанских стрелков. Джульетта была прижата к фальшборту на квартердеке, пуля, выпущенная из испанского мушкета, задела ей руку, и из раны лилась кровь.

Натан пригнулся рядом с ней, пытаясь дотянуться до рулевого, который лежал грудью на руле, по его спине растекалось кровавое пятно.

Из люка на квартердек вылезла фигура, глубоко вздохнула, собираясь с силами, и под огнем мушкетов пробежала к стене надстройки, ища там защиты.

Джонни Бой положил колчан со стрелами рядом с собой. Используя выступ на палубе как прикрытие, он начал стрелять в испанских аркебузистов, сбивая их с реев быстро и точно. Он умудрялся посылать стрелы в противника, не задевая людей, образующих живой щит. Выстрелы из мушкетов не смогли бы ответить на огонь испанцев, не попав в своих. Джонни выпускал стрелу за стрелой, пока колчан не опустел. Потом мальчик схватил еще один колчан, продолжив меткими выстрелами поражать испанцев.

— Вперед! — громко крикнула Джульетта. — Все на абордаж!

Команде «Железной розы» не нужно было повторять этот клич. Как только замолчали мушкеты, пираты полезли на палубу «Доблести» с ножами в зубах, держа на изготовку абордажные сабли и копья, чтобы достойно встретить сопротивление целого полчища испанских солдат, устремившихся им навстречу. Они прокладывали себе путь среди кровавых останков убитых членов своей команды, разрубали веревки на связанных и еще живых, просивших освободить их моряках.

Те, кого их товарищи уже освободили, ввязывались в драку, горя желанием отомстить врагу. Они хватали все, что попадалось под руку и что они могли использовать как оружие, а если ничего подходящего не оказывалось, то дрались голыми руками.

Джульетта уже разрядила четыре пистолета, которые были у нее за поясом, потом отшвырнула их и принялась пробиваться сквозь толпу солдат в шлемах, размахивая шпагой в правой руке и помогая себе кинжалом, который держала в левой. Стрелы продолжали летать у них над головами, раненые со стонами падали с реев в месиво на палубе, Канониры на борту «Железной розы» дали еще один продольный бортовой залп по корпусу «Доблести». В языках пламени в воздух взлетели щепки и горячая зола. Освобожденные пленники искромсали такелаж, и реи болтались в воздухе, сбивая испанцев с ног. Как только команда «Доблести» оказалась на свободе, судовые орудия на носу «Железной розы», так называемые преследователи, открыли огонь по верхушкам мачт.

Сквозь пробоины в корпусе «Доблести» хлынула вода;

Дым и пар окутали проходы и трапы. Испанские матросы, решившие отсидеться внизу, вынуждены были подняться на палубу, где они тотчас же падали замертво от рук каперов или от выстрелов своих же солдат.

Джульетта пробивалась к квартердеку, где, как она видела, было самое большое скопление красных камзолов и стальных нагрудников. И именно там она в последний раз видела своего брата, который отчаянно извивался, пытаясь порвать путы. Он выкрикивал подбадривающие слова, приветствуя людей с «Железной розы», когда те взобрались на палубу «Доблести», и просил как можно скорее освободить его, чтобы он тоже мог участвовать в битве. Джульетта уже была почти рядом с Гейбриелом, когда кучка испанцев, вооруженных тяжелыми абордажными саблями, прижала ее к переборке на квартердеке.