— Он умирает.

Ланцманн пожал плечами:

— Вам это мешает?

— Нельзя оставлять человека так подыхать, это подло.

— Да, вы правы, — согласился он с мерзкой улыбкой, спокойно приставил пистолет к голове Зильбермана и выстрелил.

Черепная коробка раскололась, и кляксы мозга обляпали весь пол. Леденящая душу уверенность, что Ланцманн сошел с ума, парализовала меня. Он повернулся к Марте, и я не выдержал и крикнул:

— Марта, берегись!

Ланцманн расхохотался:

— Не бойтесь, я просто хотел попросить моего друга Марту налить мне попить. Разговор вызвал у меня жажду.

Марта встала и налила шампанского. Когда она подала ему бокал, он ласково взял ее за руку и поцеловал в ладонь. Обжигающая волна ударила мне изнутри в виски. Марта не отняла у него руку, она улыбалась! И как при свете вспышки, я увидел кабинет Ланцманна, услышал голос Марты в дверях. Так эти двое были заодно, Марта предала и меня, и Зильбермана! Охваченный бешенством, я попытался подняться.

— Марта и вы… — прохрипел я.

— Марта и я заключили соглашение. Видите ли, она очень скоро поняла, что вы действительно не знаете, где список. И так же быстро сообразила, куда тянутся нити в этом деле. Но она сочла, что гораздо полезнее будет заставить Зильбермана и его шайку поверить, что это вы шантажируете их.

— Потому что…

— Браво, дорогой Жорж. Да, действительно, это я сумел убедить нашего незабвенного друга Зильбермана раскошелиться, как пишут в романах. И все благодаря этому глупцу Грегору, который сам пришел и сунулся ко мне в лапы.

Ну вот, наконец он и раскололся! Славный доктор Ланцманн, угрожающий мне пистолетом, раскололся! Он был похож на хитрого и самодовольного Котанмордана из детских книжек. Я спросил:

— А как вы вошли в контакт с Грегором?

Ланцманн насмешливо глянул на меня:

— Это он вошел со мной в контакт. Ему назвали меня как связника бригад Эрреры.

— Бригад Эрреры?

Наверно, вид у меня был дурацкий, потому что Марта чуть заметно усмехнулась, и я почувствовал, что краснею. Да, даже и сейчас, когда я был на волосок от смерти, мнение этой девки, что предала меня, оставалось для меня страшно важным. Ланцманн завел учительным тоном:

— Бригады Эрреры поставили себе целью преследовать военных преступников и очищать от них нашу бедную землю без каких бы то ни было судебных формальностей. Их основатель Луис Эррера, мадридский еврей, бежавший после тридцать шестого года во Францию и впоследствии выданный французами гестаповцам, третьего июня тысяча девятьсот сорок четвертого года в Аушвице вместе с группой единомышленников дал клятву мстить. Спустя два дня за какую-то ничтожную провинность эсэсовцы затравили его собаками.

Мой отец, Юлиус Ланцманн, скорняк по профессии, был в числе тех, кто принес клятву. Все свое детство я только и слышал что о розысках, о преступниках, укрывающихся в Южной Америке, о преследовании, о казнях, и, чуть повзрослев, сам стал членом бригад. Марта, пожалуйста, шампанского.

Марта налила ему бокал. Захваченный рассказом Ланцманна, я почти забыл о своей кровоточащей руке. Он выпил и продолжил звучным голосом, словно читал лекцию студентам:

— Я расскажу вам поучительную историю Грегора фон Клаузена, поскольку вам хочется знать ее. Возражений нет?

Я замотал головой — дескать, нет. Сволочь, он издевался надо мной. Но я хотел все знать.

— Итак, прибыв в Швейцарию, Грегор установил со мной контакт. Он не погиб в той авиакатастрофе.