— Я не понимаю.

— Она рассказала мне вечером, Ник. Я и сам не знал. Я знал только, что Джонатан не твой отец. Я был… там, в Техасе, возле нынешнего Эль-Пасо, когда он нашел ее в пустыне с новорожденным младенцем на руках. Она кормила ребенка, и мы предположили, что она его мать. Когда Джонатан и Флер поженились, они просто объявили тебя своим.

Ник пожалел, что не присел. Он едва не рухнул наземь, и поводья выскользнули у него из рук.

— Но как же…

— Я узнал об этом лишь вечером. Рейнджер… Он начал догадываться и показал мне свою ступню. Ник, у него родинка точь-в-точь как у тебя. Поэтому я и спросил Флер. — Дэниэл опустил глаза. — Она рассказала мне, что много лет назад похоронила своего мальчика по имени Николас, отправилась в дорогу и на одной из станций помогла незнакомой роженице. У той родились близнецы. Потом напали команчи. Флер укладывала в фургоне одного из младенцев, когда лошади вдруг понесли. Когда она оглянулась, то увидела горящую хижину. Флер подумала, что все погибли, и тогда ты стал ее Николасом.

— О Господи, — простонал Ник, опуская голову в ладони.

— Ее муж и младенец умерли от холеры. По-моему, она сочла тебя Божьим даром. Она вовсе не хотела поступить плохо.

— Я… понимаю, — шепнул Ник, вспоминая о многих мелочах и о многих приступах одиночества, когда ему казалось, будто он лишен частицы собственной души. И еще он вспомнил боль, испытанную им, когда рейнджер прижег свою рану. Какое невероятное совпадение, а тут еще странная телепатическая связь, позволявшая им читать мысля друг друга.

— Но почему он ничего не сказал?

— Наверное, хотел убедиться, — ты ведь был уверен в обстоятельствах своего рождения. Он знал, что ты недолюбливаешь его, и поэтому не хотел… в общем, черт его знает. — Дэниэл никогда не чертыхался, и это было очевидным признаком волнения. — Ты имеешь право знать. И он тоже.

Ник не мог разобраться в своих чувствах. Неужели он не тот, кем был все эти годы? Но именно об этом твердит ему Дэниэл. Он вовсе не Ник Брэден. Его фамилия — Дэвис.

— А как же Лори? Энди?

Дэниэл смотрел себе под ноги.

— Никакого родства, Ник, не считая…

— Не считая?..

— Твоего сердца.

Нику казалось, будто у него обнажились нервы. Он и сам был нагим, лишенным своей семьи.

И очень одиноким.

Конечно, сердце связывало их между собой, но… этого недостаточно. Только не сейчас. Ведь вся его жизнь была ложью, и его на миг охватил гнев на мать и Джонатана за то, что они лгали ему.

Тот же гнев распространялся и на Моргана Дэвиса.

— А как давно… заподозрил Дэвис?

— Пожалуй, недавно. Очевидно, он заметил твою родинку утром и начал припоминать то да се, и в том числе рассказы о женщине, исчезнувшей после убийства его родителей. Тогда все решили, что она захвачена и убита команчами.

Утром… С тех пор прошла целая жизнь!

Его брат. Боже, не только брат, но и близнец.

Боль волной накатила на Ника и затаилась глубоко в душе. Ведь он несколько раз мог убить Дэвиса. Видит Бог, он хотел его убить. Ник вспомнил, как Морган протянул ему недавно руку, зная, что рукопожатие, возможно, не состоится. Теперь Ник понял смысл озадаченных и пытливых взглядов рейнджера в конце путешествия. Не тяготится ли, случайно, обретением такого родственника и Морган?

Рейнджер — и изгой.

Пальцы Ника зарылись в мягкую землю словно в поисках душевного равновесия. Дэниэл все еще стоял неподалеку, ожидая.

— Я хочу побыть один, — сказал Ник. Дэниэл кивнул.

— Флер… сама не своя от волнения.