– Вот тут вы с Блейдом похожи, – задумчиво проговорила Онория.

– Онория, ну в самом деле! Как ты можешь думать о симптомах после такой ужасной истории! – упрекнула сестру Лена и опять посмотрела на Уилла. – Тебе же было пятнадцать, когда Блейд забрал тебя домой?

– Вроде того. Не особо следил за временем в клетке.

Взгляд ее потеплел от сострадания.

Уилл не ожидал, что Лена защитит его и посочувствует. В основном зрителями были уличные торговцы и прочие им подобные, но иногда аристократы Эшелона платили Старретту, чтобы показать Уилла в Великих домах в Мейфэре. Дамы в красивых шелках играли с экстравагантными бриллиантовыми и жемчужными ожерельями. Роскошные женщины, как Лена. По крайней мере, они ничего в него не швыряли. Зато жадно смотрели, шептались и хихикали за веерами.

Джентльменам это приходилось совсем не по нраву. Уилл не решился признаться, что разделяет их чувства. В любом случае это не имело значения. Кто будет слушать зверя в клетке? Под конец он перестал говорить, только огрызался и рычал, когда к нему приближались. Он очень низко пал. Если бы Блейд не оказался однажды среди зрителей и не заставил Старретта освободить Уилла, страшно подумать, в кого бы он превратился.

– Оба недуга отвергают серебро, – задумчиво проговорила Онория. – Значит, у них общий… источник? Чем больше мы знаем, тем скорее я найду лекарство. Я проверю образец под микроскопом и начну опыты. Уилл тебе лучше уйти.

Его не столько волновал вид крови, сколько иголки, но нужно убраться отсюда. Кожа зачесалась.

– Ага, ухожу.

– Не домой, еще не время, – возразила Онория. – Хочу проверить тебя перед уходом. Лена?

Ее сестра повернула голову, точно испуганный олененок, и настороженно переспросила:

– Что?

Онория легко вздохнула, будто думая, что сказать.

– Можешь проводить Уилла на кухню и посидеть с ним? И проследи, чтобы он что-нибудь съел. Ты же знаешь, каков он, когда сильно волнуется.

– Не нужно, – возразил Уилл и переглянулся с Леной.

– Онория, я надеялась поговорить с тобой.

Даже Блейд уставился на жену с молчаливым вопросом во взгляде, и та каким-то образом ответила одними глазами. Блейд тихонько хмыкнул и кивнул.

– Ступай поешь, Уилл. Мы ща спустимся.

Помощи ждать неоткуда. Комната вдруг стала слишком маленькой. Уилл открыл дверь и вышел. Лена поспешила за ним, шурша юбками и тихонько ворча, мол, джентльмены пропускают дам вперед.

– Я не жентльмен.

– Уж это-то всем известно, – прошептала она. – Тебя ведь не зря зовут Зверем.

Слова задели. Странно, его ведь называли и хуже. Уилл даже сам оставил себе прозвище, чтобы держать любопытных подальше, а хищников – в полной готовности.

Но по какой-то причине из ее уст это имя было что нож в грудь.

Уилл по запаху нашел кухню и увидел, что там пусто. Удача сегодня от него отвернулась. Хотя кипящий на плите суп означал, что экономка Блейда, Эсме, где-то рядом, просто отлучилась.

Запястьем он ощутил гладкий шелк перчаток.

– Вот, – сказала Лена, подтаскивая Уилла за руку к низким стульям у очага. – Садись. Я принесу тебе супа.

Она разжала руку, но он все еще чувствовал ее фантомное прикосновение. Затем медленно сел, глядя, как Лена суетится на кухне.

Здесь ей не место. Большую часть комнаты занимает очаг, создающий постоянную пелену тепла. Потолок заляпан сажей, столы тяжелые и поцарапанные от частого использования. Над главной скамьей висят связки лука и трав и медные горшки на металлических крючках. Атмосфера уютная и гостеприимная. А вот Лена вовсе не такая.

Из-под красных бархатных юбок кокетливо выглядывает пена нижней юбки, а корсет сужает и без того тонкую талию так, что Уилл мог бы обхватить ее пальцами.