Но Джарик, который был настроен весьма воинственно, не согласился с этим.

- Вы дураки! — воскликнул юноша, который явился в деревню, имея славу великолепного целителя, и затем стал учеником и помощником охотника.

- Нет, нет, ты не понимаешь, ты же не из Харнстарла. Ведь они обладают огромным могуществом, и пожертвовать одного юношу за два десятилетия совсем небольшая плата за покровительство.

- А никто еще не пытался взять Черный Меч?

Тудибарк был крайне удивлен, но ответил своим ровным голосом с той же неторопливостью, которая иногда доводила вспыльчивого Джарика до бешенства.

- Нет, никто не пытался, — сказал Тудибарк и добавил: — У нас в деревне меч не нужен. Ни этот, ни какой другой!

А на следующий день Джарик, вечный пришелец, стоял возле черного камня и смотрел на горделиво возвышающийся меч.

- Я должен взять его, — сказал он, потому что он был молод, потому что в нем кипело нетерпение, жажда неизведанного, потому что он был пришелец.

Все вокруг него были ошарашены. А тот, кто каждый день ловил рыбу, а четыре раза в год был жрецом, пошатнулся, как от удара. Глаза его закатились…

- И не помышляй об этом, — сказали Джарику. — Это запрещено.

И Джарик сказал:

- Все вы дураки! — И пошел прочь.

Они перешептывались между собой, бросая подозрительные взгляды на него и его сестру Торси. И это случилось вскоре после того, как мать Сифоам объявила о помолвке своей дочери с другим.

Джарик не думал, что Железных Лордов трое. Конечно. Это Лорд Разрушения, Лорд Уничтожения и Лорд Ужаса. Джарик побоялся произнести эти страшные имена вслух.

В другой раз Джарик спросил, как выглядят Железные Лорды, которые нанесли шрам горе, забирают сыновей деревни и не возвращают их обратно, чьи имена такие ужасные.

Они огромные и закованы в черно-голубую броню, сверкающую, как чешуя змеи на солнце. Их лица скрыты железными масками под шлемами, и никто не видел их. И даже рук никто не видел, потому что на них железные перчатки. Люди без лиц, покрытые железом. Так одевался рыбак Блут четыре раза в год во время торжественных ритуалов.

- И когда они вернутся в следующий раз, эти люди без лиц, — сказал Джарик, — голос одного из них будет голосом того, кого они увели прошлый раз?

Народ деревни, сказали ему, об этом не говорит и не думает.

В Харнстарле все носили жемчуг, и Торси с большой радостью украсила свою одежду жемчужиной, которую нашла в реке. Эта жемчужина была превосходна, и все завидовали ей. Джарик тоже завидовал. Ему хотелось, чтобы он тоже обладал чем-нибудь, чему завидовали бы все. Он даже пытался научиться покидать свое тело с тем, чтобы появлялся Сак, который мог бы завоевать ему уважение и почет. Но ему это не удавалось. Такая трансформация была ему неподвластна и совершалась по абсолютно иным законам, которых он не мог постичь; в конце концов он решил, что Сак появляется в тот момент, когда ранена Торси, но не мог же он причинить боль своей сестре. И так он жил в Харнстарле, Черном Железе. Время от времени его мысли возвращались к Кидденсаку. Живи, Кидденсак, пока я не пришел за тобой!

Был ли счастлив Джарик?

Мало кто мог бы сказать об этом. Джарик хотел быть счастливым. Он старался. Он пытался вызвать интерес к себе своими парадоксальными суждениями и поступками. Но юношам это свойственно, и другим юношам это удавалось лучше. Джарик был недоволен тем, что ему приходилось быть другом и помощником ортодоксального Тудибарка. Джарик был весьма искусен в обращении с мечом, но здесь его искусство было ни к чему. Он был очарован Черным Мечом, но касаться его было запрещено, и даже Джарик в своей парадоксальности не решался нарушить это табу.