|
И, практически от Оружейной, начали мы неспешный путь над Силицией. Несколько уцелевших Террисвиров парили у начала пути, салютуя пушками, как и Инвиктусы. Мобили пролетали по бокам, посыпали нас какими-то цветами. Не знаю, как по мне — всё это выглядело дико, но лица в открытых мобилях смотрели на меня… Сложно сформулировать, но хорошо, с благодарностью… Не понимаю я их, в общем, да и хрен с ним.
До центра города платформа, как понятно, не добралась — там только сплавленные руины. На границе разрушений развернулась и, так же неспешно, направилась в обратный путь. Через пять минут после разворота от развалин произошло ожидаемое: перед пафосно вскинутой ладонью Бронзового, в ловушке силовых полей, застыла активно-реактивная пуля-снаряд, выпущенная в меня. Одна единственная, да и суета какая-то началась в направлении откуда стреляли, но я на это просто забил. Точнее, забил на текущие сейчас разборки, а вообще — бесят эти Ульверы! Нет, я всё могу понять, Указ и всё такое, они придурки по жизни, но вот стрелять в такой момент… Ладно, подлечусь и буду думать. А в момент, когда платформа коснулась дороги-моста к Академии и я уже думал убрать ложемент и добираться домой, с неба на дорогу фактически упал челнок Императорского Посланника. Не разбился, а именно упал, смеясь над инерцией и прочей фигней. А насчёт «Посланник» — так и опознание давал, да и геральдический череп, выполняющий невозможные для других кораблей эволюции в атмосфере — точно посланник Его Величества Фелъдегерской службы. И фельдъегерь, дядька средних лет, с очень знакомой папкой-кейсом, появился из раскрывшегося черепа-челнока буквально через секунду. Быстрым шагом, почти бегом подбежал к Бронзовому. — Послание от Его Августейшего Величества шевалье Галену-Гавриле Безмолвному, слушателю Его Августейшества Академии! — хорошо поставленным, громким голосом озвучил фельдъегерь, открывая папку и протягивая мне извлечённый оттуда лист. Который, хмыкнувший только для меня Бронзовый, подхватил полем, переправив в мои руки. Видимо это было нормально, потому что фельдъегерь орать «убить предателя-оскорбителя!» не стал, а коротко кивнул, развернулся и, через полминуты, челнока-черепа на дороге уже не было. А мы, уже на платформе-колеснице, полетели к Академии. — Почему не посмотрел?! — аж рявкнул Бронзовый в полёте. — В ангаре, — озвучил я. — Много лишних глаз, спутники… — Ну… ладно, уговорил, — ОЧЕНЬ снисходительно бросил вредный Инвиктус. А уже в ангаре, вскрыв печати я развернул пергамент. На котором небрежным, торопящимся почерком было написано: Ты меня заинтересовал, шевалье Безмолвный. Я наблюдаю за тобой. Император |
