Промолчали потому, во-первых, что встреча эта была уж ни в коем случае не обыкновенным чайханным заседанием, а во-вторых, все были наслышаны о характере этого бывшего ученика медресе. Много им рассказал о своем питомце мулла Али Абумухсин, присутствующий здесь.

Одним словом, молодому таинственному нахалу было вынесено молчаливое прощение за грубое нарушение правил застольного поведения и неуважение к старшим по положению и возрасту.

Первым заговорил верховный мераб, высокий худой старик с неестественно красным носом. По поводу этого носа в городе шутили, что он оттого так красен, что в арыках, главным смотрителем которых является Абу Сайд, течет отнюдь не вода, а настоящее вино.

– Ферганские купцы принесли весть, что якобы чагатайский хан находится при смерти.

– Он уже не первый год болеет, какая же здесь новость! – резко сказал Маулана Задэ, отхлебывая из чаши.

– О его прежних болезнях мы слыхали тоже, но сейчас – другое. Он на самом деле совсем плох.

– Вы хотите спросить меня, хорошо это или плохо? На этот вопрос ответить очень легко. Я от всей души желаю смерти этой чагатайской собаке, и день, когда он перестанет обременять землю, будет для меня праздничным.

Мераб покашлял и пожевал губами, ответ молодого богослова, несмотря на всю определенность, показался ему уклончивым. Чтобы спасти разговор, грозивший завять в самом начале, хозяин дома вмешался в него:

– Что касается Токлуг Тимура и его перехода в мир иной, все мы думаем одинаково, тут обсуждать нечего. Интереснее поговорить на другие темы.

– Назовите мне их, я пришел, чтобы говорить.

– Нам кажется, что Ильяс-Ходжа покинет Маверан-нахр, когда эти сведения дойдут до него.

Маулана Задэ пожал плечами:

– Мне кажется, они до него уже дошли. Конечно, сынок поскачет за реку Сыр, как это бывало всякий раз, когда здоровье Токлуг Тимура ухудшалось. Но что с того? Нам что с того? Чагатайский гнет от этих перемещений царевича не слабеет.

Присутствующие закивали: гость говорил правильно и смотрел в корень дела.

Али Абумухсин поднял руки, унизанные перстнями, и огладил острую седую бороду.

– Аллах подсказал мне, что час близок, но надобно же и нам самим сделать те шаги, которые надо сделать.

Маулана Задэ почесал грязным пальцем изрытую оспинами, поросшую редкими волосами щеку.

– Не знаю, что вам сказать. Вы все прекрасно знаете, что уже два года я занимаюсь тем, что вы называете «делать шаги». Аллах сказал свои слова уже давно, в тот день, когда чагатаи пришли на земли наших предков. Я их услышал ра