|
Какие-то новые таинственные узы связали их отныне, и каждое произнесенное слово приобретало теперь иное значение. - Вскоре будет суд над старейшинами тамплиеров, - продолжал Артуа, - и есть все основания опасаться, что ваш восприемник от купели Великий магистр Ордена Жак де Молэ будет предан смерти. Ваш дядя Валуа просит вас написать королю и молить о помиловании. Изабелла ничего не ответила. Она уселась, как и прежде, подперев ладошкой подбородок. - Как вы на него похожи! - воскликнул Артуа. - На кого похожа? - На короля Филиппа, вашего батюшку. - То, что решил король, мой отец, то решено окончательно, - медленно произнесла Изабелла. - Я могу вмешиваться в дела, затрагивающие честь нашей семьи, но я не намерена вмешиваться в государственные дела Франции. - Жак де Молэ - глубокий старец. Он был благороден, был велик. Ежели он совершал ошибки, он уже искупил их сторицей. Вспомните, что он ваш крестный отец. Поверьте мне, готовится большое злодеяние, и снова его затевают Ногарэ и Мариньи! Нанося удар по тамплиерам, хотят нанести в их лице удар по всему рыцарству, по всему высокому сословию. И кто же? Безродные, ничтожные люди. Изабелла молчала в нерешительности, дело было слишком важное, дабы она осмелилась вмешаться в него. - Я не могу судить о таких вещах, - сказала она, - нет, не могу судить. - Вы знаете, что я в долгу перед вашим дядей Валуа, и он будет мне крайне признателен, если я получу от вас письмо. К тому же сострадание к лицу королеве; жалость - прирожденная добродетель женщины, и добродетель, достойная всяческих похвал. Кое-кто упрекает вас в жестокосердии - вступившись за безвинных, вы дадите клеветникам блистательный отпор. Сделайте это ради себя, Изабелла, а также и ради меня. Имя ее, Изабелла, он произнес тем же тоном, каким произнес его, когда они стояли у окна. Королева улыбнулась. - Вы, Робер, искусный дипломат. Кто бы мог подумать, ведь с виду вы настоящий дикарь. Хорошо, я напишу письмо, которое вам так хочется получить, и вы сможете доставить его вместе со всем прочим. Я даже попытаюсь добиться письма от английского короля к королю французскому. Когда вы уезжаете? - Когда прикажете, кузина. - Думаю, кошели будут готовы завтра: значит, скоро. В голосе королевы прозвучало огорчение. Робер взглянул ей в глаза, и она снова смутилась. - Я буду ждать от вас гонца, который сообщит, следует ли мне отправляться во Францию. Прощайте, мессир. Увидимся за ужином. Робер вышел, и зала вдруг показалась королеве удивительно тихой, как долина после промчавшегося над ней урагана. Изабелла прикрыла глаза и с минуту сидела не шевелясь. "Этого человека, - думала она, - озлобили вечные несправедливости. Но на любовь он способен ответить любовью". |
