Я отступил на шаг и снова двинулся вперед. Сантос зарычал сквозь стиснутые зубы и сделал глубокий вдох. Увидев, как втянулась его диафрагма, я в тот же миг ударил в нее левой. Кулак погрузился в живот Сантоса по самое запястье. Он согнулся, и тогда я ударил в голову, за ухом. Он упал на колени, но поднялся, бешено хватая ртом воздух, и снова пошел в атаку, теперь уже позабыв все боксерские правила и навыки. Я шагнул под его размашистый свинг, собрал все силы, ударил правой под сердце и, заранее приготовившись вытерпеть ужасную боль, нанес удар левой в челюсть. Сантос рухнул наземь, и в наступившей тишине я услышал, как Билл орет, советуя брать его в каблучки. Но это уже против моих правил — если бы даже на ногах у меня и имелись хоть какие-нибудь обутки.

Но с Сантосом еще не было покончено. Он сделался совсем диким, слишком примитивным, чтобы его можно было остановить обычными способами. Он был избит до неподвижности, он проиграл — и будто вернулся обратно, прямиком в каменный век. Вскочив, он завыл, пуская слюни, пальцы его растопырились, точно когти, — не для удара, но чтобы душить, рвать и терзать. И когда он приблизился, полностью раскрывшись, я встретил его тем самым ударом, принесшим мне когда-то победу, — правой от самого колена в челюсть. Бац! Я почувствовал, как подалась кость под моим кулаком, и Сантос, крутанув полное сальто, грохнулся на спину в дюжине футов от меня.

Скажете, после этого-то человек наверняка больше не встанет? Человек-то — да…

Впрочем, вы вполне можете кулаком сломать противнику челюсть, и он еще будет в сознании. Обычный человек после этого никуда не годился бы, но Сантос больше не был человеком. Он превратился в настоящего хищника из джунглей, да к тому же совсем обезумел.

Прежде чем я смог догадаться, что Сантос еще собирается выкинуть, он обернулся и вырвал из рук какого-то туземца в первом ряду боевой топор на длинной рукояти. Колотовку я ему задал страшную. Держался он на пределе. Не знаю, как его хватило на это последнее усилие, однако произошло все мгновенно.

Сантос с топором в руках черной смертоносной тучей возник передо мной, прежде чем я успел пошевелиться. Он прыгнул на меня и занес топор над головой. Я инстинктивно прикрылся правой рукой. Это спасло мне жизнь, и топор даже не попал по руке лезвием, но увесистая рукоять переломила предплечье, как спичку. Я оказался распростертым на земле.

Сантос завыл, взмахнул топором, прыгнул снова — и тут что-то пронеслось надо мной белой молнией и сшиблось с ним в воздухе! Майк ударил малайца точно в грудь, и толчок поверг его наземь. Сантос страшно завизжал, а железные челюсти Майка сомкнулись на его горле.

Началась жуткая катавасия! Канаки с воплями побежали кто куда, мешая друг другу, спотыкаясь и падая, Билл, изрыгая ужасные проклятия, забился у своего столба, а Майк посреди всей этой суматохи делал из Сантоса кровавый фарш! Я хотел было встать, но не смог. Поднялся на колени, но тут же рухнул вновь.

Дальше все было как во сне. Я увидел канака, который выстрелил в Майка из пистолета и промахнулся. Тут же, словно эхо, прозвучал еще выстрел. Канак заорал, схватившись за заднее место, и помчался прочь. Потом я услышал еще выстрелы и голоса белых — крики «ура» в основном. Вскоре перед глазами моими появились словно бы из тумана Старик, Мак-Грегор и старший помощник Пенрин. За ними, с воплями и улюлюканьем, подоспели все наши с «Морячки».

Старик наш, раскрасневшись и отдуваясь, склонился надо мной:

— Великий Юпитер! Они убили Стива! Зарубили топорами до смерти!

— Да живой он, живой! — зарычал Билл, пытаясь вывернуться из веревок.