Хотя в последующие дни Криста не испытывала недостатка в обществе, ее одолевала скука. В конце концов, сколько можно чистить перышки и вести пустые разговоры? Сколько можно сплетничать и плескаться в бассейне? Сидя у воды обнаженной или полуодетой, Криста все время испытывала неловкость, потому что ее не покидало ощущение присутствия кого-то постороннего. Но как она ни приглядывалась, она не видела никого, кроме женщин Калима и их слуг. Криста пыталась справиться с этим странным чувством, но оно не покидало ее.

Наконец Селима нашла прекрасный способ бороться с одуряющей скукой. Она начала учить Кристу арабскому языку и одновременно совершенствовала свой английский. Потом и остальные женщины стали принимать участие в этой забаве, и в скором времени в их разговорах слышалась то арабская, то английская речь. Криста поняла, что всех четырех женщин природа наделила острым умом, только у них не было возможности его развить.

Неделя шла за неделей, и все это время Криста строила планы побега, надеялась, что когда-нибудь ей представится возможность привести их в исполнение, К несчастью, этого не случалось. Даже в тюрьме ее не сторожили бы столь бдительно, как охраняли женскую половину дома Калима. Казалось, только во сне она оставалась без присмотра.

В конце месяца Криста обнаружила, что она неплохо освоила арабский и что стала жертвой какого-то странного недуга.

7

Однажды она проснулась ранним сияющим утром и почувствовала странные спазмы в желудке. Решив, что это скоро пройдет само собой, она ничего не сказала о своем недомогании Селиме. И действительно, через несколько часов она уже чувствовала себя совершенно здоровой. На следующий день повторилось то же самое, но на этот раз ее стошнило. В комнате гут же появилась Селима в сопровождении служанки.

— Что с тобой, Криста, тебе плохо? — встревоженно спросила Селима. — Давно это с тобой?

— Второй день, — беспечно ответила Криста. — Это быстро проходит, так что беспокоиться не о чем.

Селима задумчиво прищурила темные глаза и окинула внимательным взглядом стройную фигуру Кристы.

— Ты скажешь мне, если это повторится? — попросила она, начиная догадываться о странной болезни англичанки.

— Конечно. Но это нестрашно, скоро пройдет. Но приступы тошноты продолжались каждый день в течение недели, и тогда Криста забеспокоилась и рассказала об этом Селиме, которая тут же сообщила о недуге Кристы своему господину.

— Англичанка заболела? — встревожился Калим. — Ты советовалась с моим лекарем? Селима, я доверил тебе нашу гостью и надеялся, что с ней ничего не случится.

— Я не виновата в болезни Кристы, — возразила Селима. — Я родилась в большой семье и хорошо знакома с такими недомоганиями. Криста просто носит ребенка.

Из уст Калима посыпались проклятия, Селима сжалась от страха. Калим на нее сердится? Неужели он ее накажет:

— Барбаросса будет в ярости, если, вернувшись, он обнаружит, что она беременна, — сказал Калим, немного остыв. — Она знает, что с ней происходит?

— Нет, господин. Англичанка совсем неопытна в этом вопросе.

— Это хорошо! Я сделаю то, что будет лучше всего для Барбароссы. Он собирается разбогатеть с ее помощью, но ребенок снизит цену. Как только врач подтвердит, что она беременна, он получит указание избавить ее от этой ноши. Лишь семя нового господина должно произрастать в ее лоне.

— А может, она понесла от Барбароссы? Не он ли должен решать, что делать? — осмелилась проговорить Селима.