За обедом мужчины продолжали говорить о загадочном шейхе, который уже причинил немало неприятностей Абдулле. Абдулла выслал отряд янычар на его поиски, но вскоре обнаружилось, что бандиты ничем не уступают этим прославленным воинам. Туареги всегда были самым воинственным из племен Сахары, но они признали власть мудрого бея Халида ибн-Селима, уважали его и заключили с ним мир. После его смерти, когда Абдулла захватил власть, туареги перестали соблюдать этот неписаный договор, потому что не питали и тени уважения к новому правителю.

— А твой человек сам видал этого великого шейха? — с интересом спросил Калим. — Правда ли, что он такой бесстрашный воин, как говорят?

— Рамир видел издалека, как туареги стояли строем на холме и наблюдали за караваном, в котором он ехал. Но они не напали — зная, по-видимому, что караван небогатый.

— А их предводителя он тоже видел?

— Наверное, нет, — задумчиво проговорил Рыжебородый. — Хотя Рамир говорил, что один человек выделялся среди остальных. Лицо у него было замотано темно-синим шарфом, как не носят туареги, и он сидел на арабском жеребце. А одет он был не в темную плотную одежду туарегов, а в снежно-белую, которая развевалась на ветру. Потом он него люди исчезли так же бесшумно, как и появились. Хотелось бы мне быть там, чтобы увидеть все это собственными глазами.

Калим хмыкнул, подумав о том, что уж он-то совершенно не хочет иметь дела ни с Пустынным Ястребом, ни с туарегами. Все знали, что эти кровожадные погонщики боевых верблюдов разоряли цветущие оазисы, превращая их в пустыню. Они славились жестокостью, умением ориентироваться в пустыне и выслеживать врага, не знали равных в бою на длинных обоюдоострых мечах и наводили ужас на местных жителей.

После еды перед Калимом и Рыжебородым появились шесть танцовщиц, укутанные в прозрачные шали, которые почти не скрывали их соблазнительных форм. Когда танец завершился впечатляющим финалом — каждая из девушек сбросила с себя последнюю оставшуюся часть одежды, и взору двух мужчин предстали полностью обнаженные тела, блестевшие от пота, — Рыжебородый уже был полностью подготовлен к встрече с Селимой.

Проснувшись, Криста сразу подумала, что грядущий день будет не таким, как другие. От неприятного предчувствия по спине поползли мурашки, и ее разум оказался во власти какого-то невыразимого ужаса; болезнь была тут ни при чем, потому что Криста уже чувствовала себя совершенно здоровой.

В это утро Селима пришла навестить ее много позже, чем обычно. Вид у нее был усталый, вокруг глаз залегли темные тени. Криста мельком подумала, что, наверное, Калим выбрал Селиму на эту ночь и утомил ее своей пылкой любовью. Полные губы Селимы припухли от поцелуев, а движения были томными и замедленными, что наводило на мысль о долгой ночи, проведенной в любовных забавах. Но что бы ни происходило с ней этой ночью, она выглядела такой же красивой, как обычно.

— Ты должна предстать перед Калимом, — сообщила Селима, усаживаясь на подушку рядом с Кристой.

— Что ему нужно?

— Барбаросса вернулся, — коротко ответила Селима.

После завтрака, состоявшего из козьего сыра, хурмы и миндального печенья, служанки тщательно одели и причесали Кристу. На этот раз на нее надели шальвары из прозрачного бирюзового шелка с завязками из золотой тесьмы на щиколотках и бедрах. Короткое болеро того же цвета едва прикрывало груди, оставляя живот обнаженным. Драгоценностей на ней не было, поскольку ее красота не нуждалась в искусственных дополнениях. Только после того, как Селима, Жейда, Беба и Алита подвергли ее критическому осмотру, Кристу отвели к ожидающим ее мужчинам.