— А ты знаешь, что с нами будет, если мы вернемся в Константину без тебя? — сурово спросила Ленора.

Криста неуверенно покачала головой. Казалось, эта жестокая страна уже ничем не может ее удивить.

— Капитана Хаджи и янычар подвергнут страшным пыткам, а потом умертвят. Их головы насадят на колья и выставят на городских стенах. А со мной, — сказала она, понизив голос до хриплого шепота, — со мной будет то же самое. А если тебя поймают — а тебя наверняка поймают, — ты пожалеешь о том, что родилась на свет, и будешь молить о смерти. — С этим словами старуха ушла, шаркая ногами, оставив Кристу размышлять над тем, что она узнала.

Криста провела ночь без сна. Она то плакала, то роптала на бога, который оставил ее, но потом пришла к неизбежному выводу: нельзя становиться причиной страданий стольких людей, особенно невинных людей, таких, как Ленора, на долю которой уже и так выпало много горя. Встречи с Абдуллой не избежать, но, как только она окажется в его гареме, она найдет способ побега, который не приведет к смерти невинных людей.

На следующее утро караван снова тронулся в путь, и Кристе приходилось непрерывно сражаться с желтой пылью, которая поднималась из-под копыт верблюдов и облаком окружала путешественников. Она заметила, что с тех пор, как они немного углубились в пустыню, дни стали более жаркими, зато ночью всегда было на удивление прохладно. Везде, куда ни посмотри, колыхались под ветром хлебные поля и зеленели оливковые рощи.

Вечером Ленора, как обычно, принесла ужин, но выглядела она подавленной и виноватой.

— Ты сердишься на меня, госпожа? — робко заговорила она. — Прошу тебя, прости старуху, у которой уже не хватает храбрости защитить свою госпожу.

— Ты ни в чем не виновата, — печально улыбнулась Криста. — И ты права — здесь некуда бежать и негде укрыться. Если бы даже нам чудом удалось убежать, нас обязательно поймали бы. Ленора, пожалуйста, оставь меня. Мне надо побыть одной.

Ленора поклонилась и молча покинула тесный шатер.

Криста собиралась ложиться спать, но мысль о том, что через день-другой караван доберется до Константины, заставляла ее сердце тревожно сжиматься. Она механически переоделась в тонкий бледно-розовый халат, который надевала на ночь. Женщины Калима подарили ей несколько красивых халатов и даже небольшой резной комод, в котором можно было хранить одежду. Она потихоньку погружалась в короткое забытье, думая о Марке, вспоминая его слова о том, что они связаны судьбой.

— Ты ошибался, Марк, ты ошибался! — вдруг воскликнула она и изо всей силы ударила кулаком по подушке. — Кисмет — это просто небылица, а твои обещания — жестокий обман. Если господь назначил нам быть вместе, то где ты? Где ты теперь?

Тишину ночи внезапно разорвал грохот выстрела. Через минуту выстрелы уже гремели с частотой барабанной дроби, в темноте раздавался звон сабель, крики, душераздирающие вопли раненых. Криста вскочила со своего ложа, сердце ее замерло от ужаса, а крик застыл на губах. Что случилось? Ей приснился кошмарный сон? Но нет, все это происходило наяву. Она уже собиралась выглянуть из палатки, но раньше, чем успела сделать хоть шаг, полог с треском распахнулся и перед ней предстал человек, который почти не уступал в росте великану Рыжебородому. Она видела только темные горящие глаза и черные брови, сдвинутые над переносицей. Нижняя часть лица незнакомца была закрыта синим шарфом, какие обычно носили туареги. В голове Кристы мелькнуло страшное подозрение.

Все это время в караване не смолкали разговоры о свирепом шейхе, которого все называли Пустынный Ястреб и который, казалось, особенно ненавидел нового правителя Константины, потому что его люди нападали почти исключительно на караваны Абдуллы. Неужели это он?

Легко преодолев попытки Кристы сопротивляться, незнакомец подхватил ее на руки и вынес из шатра в ночь.