Соле с неловкостью подглядывала, как отец меняется в лице. Господин Истари, кажется, прав, и все–таки он был неприятно резким…

— Но позвольте, — лоб господина Ашантри налился бледностью, как это случалось, когда он готовился к долгому спору, — вы же не станете утверждать, что двары существовали на самом деле! Я, как вам уже известно, врач, и к тому же ученый, мои труды вызывают интерес… и среди собратьев я пользуюсь, поверьте, немалым уважением… И я могу с уверенностью утверждать: несомненный, научно доказанный факт — в старину жертвами двар ошибочно полагались жертвы страшной болезни, называемой в народе «чернокровной». Когда–то их было очень много, но мы не застали тех времен. Хм… не могу, кстати, не приветствовать это обстоятельство. Сейчас такие случаи весьма редки… однако наблюдаются до сих пор. Осмелюсь заметить, мне самому однажды пришлось принимать участие в освидетельствовании подобного случая… Так вот: никакого питья крови! Никакой сверхъестественности! Такое поражение тканей, характерное… м-м… — он мельком взглянул на дочь. — Избавлю вас от лишних подробностей… Но это не может быть вызвано живым существом!

Распорядитель Вальвирского Всешколия коротко кивнул, соглашаясь с очевидным и давно уже известным.

— Я тоже предпринял кое–какие изыскания, — добавил он к пламенной речи господина Ашантри, — и прекрасно знаю, что никто и никогда не видел, как умирают от «чернокровной». Ни вы, ни кто другой. Люди до сих пор пропадают, и нередко именно по ночам. Единственное тому объяснение дает нам ужас, читающийся на лицах жертв. Предполагают, что человек, глубоко пораженный «чернокровной», сам в безумном смертельном испуге бежит от людей, и потому лишается их помощи. Не очень убедительно, не так ли? И хотя до старинных суеверий нам, конечно, далеко… но пока вы определенно не ответите, что это за «чернокровная», как наступает смерть, и почему находят только трупы, пораженные недугом… — он развел руками, — то говорить о том, что это несомненный факт, доказанный наукой, все равно что сознаваться в собственном бессилии перед неизвестным.

— Но позвольте…

Отец Соле, изрядно обескураженный, снова пустился в наступление. На этот раз девушка целиком придерживалась стороны господина Истари. Ветер из Фалесты тоже много писал про дваров, и у него они были очень даже настоящие, как и все остальное. И Драконы были настоящие. И сами времена Вольного Ветра, которые теперь называют Эпохой Лассара Великого, казались намного привлекательнее теперешней скучной жизни.

Разве можно было в то не верить, если каждая строчка дышала правдой? Как будто кто–то говорил с ней через столько лет, через целых две эпохи, ушедших со времен Лассара и Вольного Ветра. Тот, кто понимает ее лучше остальных… И все равно, что говорит отец! Все равно, что в Бешискуре уже давным–давно заложили копи и добывают драгоценные камни, и «научный факт», как сказал бы отец, что там нет никаких Драконов, и быть не могло!

Карета качнулась, затряслась. Возница правил с тракта на узкую, но хорошо наезженную дорогу к густой роще, непривычно зеленевшей среди выжженной летом растительности.

Девушка высунулась из окна, дожидаясь, пока карета остановится.

— Кажется, скоро будет дождь… — пробормотал отец, разглядывая небо. — Надо бы переждать… столько времени потеряем. И все же лучше будет… Соле!

Девушка успела добежать до самых деревьев, а на землю падали первые капли, взбивая пыль.