День подходил к концу. Нет в мире великолепнее зрелища, чем закат на море. Ярко-желтый диск солнца коснулся водной глади, и золотистая дорожка побежала к кораблю. Око Митры словно тонуло в Вилайете. Синее небо сливалось с зеленью моря в единое целое. Казалось, еще немного, и судно исчезнет в пучине мироздания…

Но ветер упорно гнал «Жемчужину» на восход и она убегала от солнца все дальше и дальше. Горизонт окрасился в багровые тона, вода потемнела, а в небе засверкали первые звезды. Ночь на юге наступает быстро. Не успеешь оглянуться, как мрак проглотит корабль. Северянин с грустью провожал взором пылающий диск. Спать не хотелось. На судне прозвучал металлический звук гонга, — это сигнал к смене дежурства. Первым спустился по мачте наблюдатель. На его место в корзину полез по веревке другой моряк. Без впередсмотрящего не плавает ни один корабль. Мимо пробежали трое членов команды. Помощник капитана отдавал им какие-то распоряжения. В выражениях офицер не стеснялся. Обороты речи были весьма забористые. Усмехнувшись, киммериец направился к лестнице, ведущей в трюм. Там его встретили два «барса». Бдительности Конан не терял ни на мгновение. С контрабандистами ухо надо держать востро. Стоит чуть расслабиться, как тебе тут же перережут глотку. Дополнительная охрана не помешает.

— Если что-то случится, немедленно будите меня, — вымолвил киммериец, укладываясь рядом с Селеной.

Путешественники спали все вместе на широком мягком ковре. Отдельных помещений на «Жемчужине» не было. У борта отдыхали два десятка гребцов, а чуть дальше расположилась уцелевшая после боя команда. Лишь у Джамаля имелся крошечный закуток. Сейчас там горел свет. Капитан, склонившись над картой, выверял маршрут. Заблудиться и сбиться с пути на бескрайних просторах Вилайета большого труда не составляет.

Северянин повернулся на бок. Он отчетливо чувствовал дыхание девушки, спокойное, размеренное, теплое. Киммериец хотел обнять волшебницу, но вовремя отдернул руку. Конан прекрасно знал, чем это может закончиться. Миловидное крошечное создание запросто превратится в злобную, ехидную фурию. Тяжело вздохнув, киммериец отвернулся в другую сторону.

— Подъем!

Крик был очень громким и отчасти растерянным. Вскочив на ноги, северянин едва не разбил голову о низкую переборку.

Шемиты непонимающе смотрели на дежурных. Киммерийцу же никакие объяснения не требовались. На палубе раздавался частый топот, то и дело доносились команды Джамаля, гребцы дружно работали под счет.

Это означало лишь одно — контрабандисты пытаются от кого-то оторваться. Перекинув ножны за спину, Конан быстро взбежал по лестнице наверх. Здесь царило необычное оживление. Моряки налегали на рулевые весла, то и дело, меняя направление движения судна. Капитан раздраженно отдавал приказы. Еще несколько его подчиненных трудились возле мачты. Растяжки, канаты, перекладины… За ночь ветер стих, и все их усилия были напрасны. Парусина колыхалась лишь едва-едва. Киммериец взглянул на водную гладь, но ничего не увидел. Подойдя к Джамалю, он поинтересовался:

— В связи с чем такой переполох?

— Мы нарвались на пиратов. Два судна на юго-западе, — пояснил туранец. Капитан поднял голову к корзине и крикнул — Они идут?

— Да, — тотчас откликнулся наблюдатель. — Набирают ход и движутся наперехват.

— Проклятие! — выругался аграпурец.