Леди Верран легко взбежала по мраморным ступеням. Взглянув на нее со стороны, никто не заподозрил бы, что в башне Шевелин она еще никогда не бывала, — столь стремительно и уверенно она шла. И вот она уже увидела дверь, которую искала, и забарабанила по ней кулачками. Наконец Бренн Уэйт-Базеф откликнулся. С первого взгляда на него стало ясно, что Бренна мучает одна из его частых и тяжелых немочей. Бледное лицо, синяки под глазами, опущенные плечи — все свидетельствовало вдобавок и о глубоком унынии.

— Верран! А мне сказали, что тебя увезли из города. Мои письма возвращались нераспечатанными, вот я и подумал… но ты плакала!

— Тебе солгали. Родители держали меня под замком последние трое суток. А сегодня мне удалось убежать, и я отправилась прямо к тебе. Мне необходима помощь.

— Войди же и расскажи обо всем! — Он отошел в сторонку, давая девушке пройти, но она замешкалась. — В чем дело?

— Бренн, мне туда нельзя! Я одна, и…

— И что скажут люди? Ты что, еще совсем ребенок?

Верран вздернула подбородок.

— Какой же я ребенок, мне шестнадцать лет!

Она вошла в комнату и, остановившись, осмотрелась. В комнате были скелеты — сотни скелетов. Скелеты птиц, летучих мышей, рыб, овец, собак, каких-то огромных клыкастых существ и даже, похоже, скелет единорога.

— Какая гадость! Для чего ты держишь эти старые кости?

У Бренна загорелись глаза. Всего минуту назад он пребывал в глубоком унынии, но теперь его охватил страстный энтузиазм. Бренн Уэйт-Базеф был переменчив по натуре. Причем бурная смена настроения сплошь и рядом протекала совершенно непредсказуемо. К тому же и внешность у него была точь-в-точь как у героя поэмы «Занибуно, проклятый император»: черные волнистые волосы, бледное лицо, орлиный профиль и горящие глаза. Верран обожала эту поэму и не сомневалась в том, что Бренна она обожает тоже.

— Это часть моего экзамена, — пояснил Бренн, в волнении совершенно позабыв об опасности, угрожающей девушке. — Выдержав его, я стану полноправным членом ордена Избранных. Меня уже несколько лет морят в кандидатах на прием, но все переменится, когда они увидят это. Вот погляди-ка.

На шее у него висел медальон на перекрутившейся цепочке. Это был один из тех магических предметов, к помощи которых прибегают городские ученые-чародеи, желая продемонстрировать свое могущество и сопричастность к Познанию. Бренн произнес несколько загадочных слов — и медальон засверкал, хотя и ничуть не ярче, чем глаза его хозяина. Бренн закончил заклятье — и собранные в комнате скелеты словно бы ожили. Птицы затрепетали крыльями, кошки зашевелили лапками, змеи принялись извиваться всем телом. Леди Верран вскрикнула от удивления и отвращения. Бренн подхватил скелет рыбы и бросил его в банку с водой. Белые рыбьи кости неуклюже поплыли.

— Вот видишь!

Он торжествующе посмотрел на гостью.

А та наблюдала за происходящим со все нарастающим отвращением.

— Конечно, все это… интересно… Но, Бренн, зачем это?

Она коснулась его больного места, и он вспыхнул.

— Ты даже не удосужилась задуматься над значением моего открытия! Только подумай, благодаря этому частному проявлению Познания я могу контролировать движения мертвых оголенных костей! А если бы эти кости не были голыми? Если бы на них по-прежнему оставались мышцы и кожа? А что, если бы речь и вовсе шла не о мертвой материи? Неужели ты не понимаешь? Благодаря моему открытию когда-нибудь станет возможно полностью контролировать движения других существ, включая людей, причем их мозг, сознание, эмоциональный мир и воля останутся целыми и невредимыми.

— Но это звучит жестоко.