Верран на коленях подползла к лежанке, взяла с нее одно из одеял и скатала его в тугой сверток. Этим свертком она забила отверстие катушки, а саму катушку задвинула в угол. Если ей повезет, то плотная затычка заглушит запах хотя бы ненадолго. Верран вернулась на лежанку и притворилась спящей. Лежала она спиной к двери, но глаза ее были широко раскрыты, а уши навострены. Но тут на нее накатила настоящая дремота и собственные веки показались ей свинцово тяжелыми. Должно быть, небольшая доза снотворного все-таки проникла в кровь, но с этой порцией можно было и побороться, более того, ее можно было победить. Верран отчаянно заморгала и до крови закусила губу. Оказалось, что боль помогает развеять сон, и Верран вдобавок впилась ногтями в собственную ладонь.

Эта борьба закончилась полной победой Верран в тот миг, когда она услышала приглушенные голоса из-за двери. Сон с нее как рукой сняло — Верран была начеку, как изготовившаяся к схватке кошка. Там, за дверью, ее тюремщиков было самое меньшее трое, и, будучи уверены в том, что их узница спит, они разговаривали без обиняков, хотя и приглушенными голосами. Отдельные обрывки беседы она оказалась в состоянии разобрать.

— …ярмарочный день… крестьяне уходят из города на закате…

— …лошадь и телега готовы… вывезти ее через южные ворота… передать… карета… на юг… все готово…

Сильный голос — она узнала его, это был голос человека, ударившего ее и совсем недавно заставившего принять снотворное, — насмешливо произнес:

— …и держать Фал-Грижни на крючке, да как можно дольше… особенно когда она разродится…

Послышался нервный смех. Потом между говорящими вспыхнул своего рода спор.

— …а если она еще не спит?

— Спит как убитая. Можно проверить.

Скрип засова, после чего дверь открылась. В темницу просочился свет, и Верран поспешила закрыть глаза. А дыхание у нее было глубоким и ровным.

— Ну, убедились?

— Ладно, забирайте ее отсюда.

Шаги — и вот уже враги рядом с нею. Кто-то схватил ее за запястья и грубо завел руки за спину, соединив их наручниками. Он же связал ей веревкой щиколотки. Верран казалась совершенно безжизненной, а ее дыхание оставалось ровным. К счастью, никому из похитителей не пришло в голову проверить пульс. В рот ей вставили кляп на тесемках, завязав его на затылке. Для того чтобы не выдать себя и здесь, ей пришлось приложить невероятные усилия.

— Ну а теперь забирайте.

Верран воровато взглянула из-под опущенных ресниц. Двое мужчин держали в руках открытый мешок. Она сразу же закрыла глаза. Прежде чем она успела подумать о том, что эти люди собираются с нею делать, третий похититель легко подхватил ее и сунул ногами вперед в мешок. Верран, чуть поджав колени, скользнула в темную глубь; мешок тут же завязали у нее над головой. Завязали тугим узлом.

— Сделай узел слабее. Иначе она задохнется.

Это был все тот же знакомый и ненавистный голос.

— Слушаюсь, ваша милость.

Невидимая рука ослабила узел. В мешок начал проникать воздух. Верран не шевельнулась. Глаза у нее были открыты, но она ничего не видела.

— Что ж, пошли.