Вечерами, возвращаясь с работы, Маша либо утыкалась в телевизор, либо раскрывала первую попавшуюся книгу. Ни то, ни другое не помогало. Герои книг оказывались не в состоянии увлечь Маню своими проблемами и жизненными хитросплетениями — им было далеко до Машиных! А телевидение только стреляло, убивало и распутничало, вызывая стойкое отвращение и неприязнь. Потом Маша поймала себя на том, что с удовольствием представляет себе каждого политического деятеля в постели с женщиной, женой или любой другой, и перестала даже включать телевизор.

Иногда звонил сильно подвыпивший Бройберг, пытался покаяться и нудно рассказывал о замечательном житье-бытье Леночки в Стокгольме. Правда, оставалось совершенно непонятным, за кого же милая девушка все-таки вышла замуж, но Маша не вдавалась в подробности. Главное, что Леночка явно в Швеции прижилась, Илья Николаевич счастлив, а Леонид спокоен.

Впрочем, быстро выяснилось, что последнее — неправда.

— Что там происходит в жизни? — спросил Леонид перед Новым годом.

— Зима происходит! — разъяснила Маша. — Как положено. А у тебя какой-то новый мухлеж…

— Вашу Машу…Пришпилился я к тебе, Мария, — поведал он. — Запал на тебя и сильно влип… Ты хоть бы меня в гости когда-нибудь пригласила! Или тебя опять кто-нибудь крышует?

— Незачем! — холодно ответила Маня. — Я тебе очень признательна за все, Леня, но до гостей у нас с тобой дело не дойдет. Что-то ты в последнее время стал сильно поддавать…

Леонид помолчал. Он сам прекрасно понимал о гостях и о благодарностях.

— Допуск к телу запрещен… — пробурчал философски настроенный Бройберг. — Ни одно доброе дело не остается безнаказанным. В мире нельзя положиться ни на чью симпатию и ни на чью бескорыстную помощь. Не люблю пророчествовать, но тебя скоро замучает страх, синдром завтрашнего дня. Впрочем, он всех нас замучает… А пью я, Мария, только тогда, когда у меня хорошее настроение!

— Да? — удивилась Маша. — Ну, значит, ты на редкость счастливый человек! Раз у тебя постоянно только хорошее настроение. Позавидуешь!

Бройберг хмыкнул.

— Деньги еще никому не приносили счастья, тем более — их отсутствие. А что поделывает твой Закалюкин?

— Понятия не имею! И он такой же мой, как и твой! — заявила Маша. — Наверное, точно так же, как раньше, сидит на нашей даче. Отец ему ее, по-моему, просто подарил. Ну, это их дело! Антон меня не интересует.

— А тот, от которого ты недавно так старательно пряталась? — не отставал Бройберг. — Он тебя еще интересует?

Маня в ярости швырнула трубку.

Новый год Инна Иванна собиралась встречать вместе с дочкой и внуком. На троих! — смеялась она, пытаясь своими неловкими шутками и жалкими заглядываниями в глаза чуточку исправить настроение Маши.

Незадолго до праздника Маша без звонка заглянула на Сухаревку. Она там теперь бывала нечасто.

За столом рядом с Инной Иванной и Антошкой сидел незнакомый высокий, седой, элегантный человек. Все трое резались в "дурака" и дружно хохотали. Маня вгляделась в лицо незнакомца и больно прикусила губу. Папенька вернулся из Нью-Йорка… Очевидно, чтобы встретить Новый год в кругу семьи… А она у него чересчур большая и разбросанная…

Маша разделась и тихо вошла в комнату. Они ее даже не сразу заметили, увлеченные друг другом и картами.