— Мама, даже не думай устраивать смотрины во время свадьбы, — прорычал Шон. — Или, клянусь, ты больше не увидишь меня в своем доме.

— Ах, дорогой, тебе кто-нибудь говорил, что по утрам ты бываешь ужасно ворчливым? — Мать ничуть не обиделась.

Шон заставил себя сосчитать до пяти.

— Мама, мне пора вставать и собираться на работу.

— Конечно, дорогой. — Голос матери дрогнул. — Желаю тебе чудесного дня. — Раздались короткие гудки.

С недоверием глядя на аппарат, Шон медленно положил трубку на рычаг. Неужели всего пятнадцать минут назад он крепко спал в этой постели, наслаждаясь самым приятным сновидением в жизни? И неужели за пятнадцать минут могло произойти столько неприятных событий? Сначала как-то сама собой затеялась нелепая ссора с Дейзи, а потом объявилась мать со своим твердо высказанным намерением во что бы то ни стало отправить его к алтарю. Ну и ну!

Шон сбросил простыню и вскочил с кровати. Утро начиналось хуже некуда. Неужели и день будет таким же?

3

Дейзи не верила своим глазам.

Господи, что же это такое?!

По всему полу раскиданы катушки ниток, конечно размотанные чуть ли не до конца. Многокрасочная шерстяная основа задуманного ею гобелена сорвана с рамы и тоже брошена на пол. Бисер, стеклярус, разнообразные заготовки будущих изделий — один из источников ее и Реджи благополучия — валялись вперемешку с кусками материи. А в середине этого хаоса, опутанный цветной паутиной, сидел именинник, ее четырехлетний сын Реджи.

Чтобы не закричать, Дейзи зажала рот рукой.

— Реджи Мэтт Ферран, — начала она, стараясь обуздать гнев, — что ты здесь делаешь?

Малыш взглянул на нее огромными голубыми, как у отца, глазами и спокойно объяснил:

— Играю.

— Играешь? А где дядя Рональд? Я просила его не спускать с тебя глаз.

Реджи пальчиком указал в сторону гостиной, откуда доносились звуки трансляции футбольного матча. По-видимому, телевизор был включен на полную громкость, потому что за перипетиями игры можно было следить и в этой комнате.

Дейзи вздохнула.

За последние десять дней ее обычно надежный брат совершенно изменился. Обескураженный свалившимися на него неприятностями, он замкнулся в себе и ни с кем не хотел говорить о том нелепом, с точки зрения Дейзи, происшествии, из-за которого его отстранили от работы. Она ума не могла приложить, что делать, как ему помочь. Даже Реджи не мог вывести дядю из мрачного, угнетенного состояния, в котором тот находился.

— Ты ведь знаешь, что без взрослых тебе нельзя сюда входить, — строго сказала она сыну.

— Прости меня, мамочка. — Должно быть, только теперь Реджи осознал свою вину, потому что в глазах, которые он поднял на мать, стояли слезы, а губы подрагивали.

Весь гнев Дейзи мгновенно испарился. Как она может сердиться на ребенка в такой день? В конце концов, сегодня у него праздник.

Она протянула к сыну руки.

— Иди ко мне, мой хороший.

Малыш, не торопясь, выбрался из многоцветного кокона и медленно пошел к матери, не глядя на нее, останавливаясь и царапая носками ковер. У Дейзи перехватило дыхание — ни дать, ни взять Мэтт. Тот тоже с трудом шел на примирение, даже если был виноват.

Но когда Реджи подошел к ней, она выбросила из головы все воспоминания, встала на колени, чтобы их глаза были на одном уровне, и взяла мальчика за руку.

— Реджи, в этой комнате мама работает. Я не хочу, чтобы ты здесь играл. Понятно?

Малыш кивнул, все еще не решаясь поднять на нее взгляд.