|
Но это был не придуманный триллер, а страшная реальность. Бабы молча столпились возле меня, кто-то похлопал по плечу, кто-то пожал руку, кто-то сунул сигаретку. - Ладно, - вздохнула самая пожилая, - давайте по десять рублей. - Зачем? - изумилась я. - В первый раз небось, - заключила молоденькая армянка, - учись. Сейчас соберем двести рублей и вот тут у окошка бросим. - И что? - А ты выходи последней и скажи разводному: "Сыночек, тут кто-то деньги забыл". - Обязательно так говорить? - Конечно, - терпеливо разъясняла "учительница", собирая мятые бумажки. - Вы должны говорить им "сыночек", они вам "гражданочка". А вот если в очереди с нами стоите, тогда по-другому. Я ведь вас моложе? Значит, звать вам меня нужно "доченька", парня моего возраста - "сыночек". Если одногодки рядом, то "брат" и "сестра", к пожилой обращаются - "маманя". Я же вам стану говорить "мамаша". Так здесь своих узнают - по обращению. Она швырнула ассигнации на пол и двинулась к выходу, я покорно встала последней. Подождав, пока все тетки выдвинутся на лестницу, сделала лицо идиотки и забубнила: - Сыночек, а сыночек... - Чего, гражданочка? - Глянь-ка, родименький, кто-то деньги потерял! - Не волнуйтесь, гражданочка, - успокоил тюремщик, подбирая скомканные десятки, - сейчас отнесу в стол находок, обязательно вернем. Весело насвистывая, парень пошел вверх по винтовой лестнице, я двинулась в противоположном направлении. Получила на выходе паспорт и в полубезумном состоянии выпала на весело гудевшую Новослободскую улицу. Вокруг, смеясь, шли радостные, - по-летнему пестро одетые люди. Многие ели мороженое, становилось жарко. Толпа мирно текла мимо подворотни, скрывавшей вход в тюрьму. Гидом находилась дверь большого универмага. Я вошла в длинное, кишкообразное помещение промтоварного магазина и уставилась на зубные щетки. В голове полный сумбур. Бедный Макс! Сидит в камере, где набито сто двадцать человек, ест баланду. Тяжелый вздох вырвался из моей груди. Нет, уходить из тюрьмы сейчас нельзя. Надо передать продукты. Покурив, вернулась в Бутырку. Зал, где принимали передачи, гомонил огромной толпой. Красные, потные люди тащили неподъемные сумки. В углу стояла тетка с тетрадкой, составлялись списки на передачу лекарств. Минут десять потолкавшись среди товарищей по несчастью, я узнала много интересного. Продуктовую передачу можно отправлять раз в месяц. Общий вес - тридцать килограмм. Туда же разрешено положить: носки, трусы, мыло, миску, ложку, тапки... Записываться, чтобы сдать передачу, надо за неделю. Еще полагалось два раза в день отмечаться, опоздавших на перекличку безжалостно вычеркивают. Можно отнести и лекарства, но только российские. И для медицинской передачи существует своя очередь, тоже по списку. Потом многим заключенным передают ведро, таз и телевизор. Но эти предметы - только с разрешения начальника тюрьмы, к нему особая очередь, естественно, по другому списку. Продукты следует развернуть, разложить по прозрачным мешочкам. Дальше - больше. Сахарный песок - нельзя, кусковой сахар - извольте, мыло - пожалуйста, шампунь - ни за что, туалетная бумага не полагается, зато ученических тетрадок - сколько душа изволит. На мой взгляд, подобные правила придумали люди, желавшие тянуть деньги с родственников заключенных. Во всяком случае, я собиралась заплатить приемщице, чтобы без проблем отправить продукты. Но тут взгляд наткнулся на вывеску "Попечитель". Ради интереса зашла внутрь небольшого отгороженного помещения и обнаружила там... магазин. Две приветливо улыбающиеся девушки - приятный контраст по сравнению с остальными сотрудниками - и горы продуктов. |
