— Вот сукин сын! — гневно воскликнула Лили и вдруг поняла. — Это правда! А я не верила, постоянно говорила себе, что этого не может быть. Значит, ты всегда говорил о Сьюзен так отчужденно, потому что…

— Отцом ребенка, единственного, которого Мириам доносила, был Маршалл Оливер, — подтвердил Куинн.

— Я не верила, а Элен, оказывается, была права.

— Черт бы ее побрал! Видимо, Мириам призналась ей в своей большой любви к человеку, не вернувшемуся с войны, и ван Хойзенам удалось отыскать Маршалла Оливера, жившего всего в трех часах езды от Денвера. — В голосе Куинна слышалась невыносимая горечь. — Уверен, это ван Хойзены свели их, после чего стали ждать самого удобного момента для огласки, чтобы нанести удар по всей моей предвыборной кампании.

«Как я мог рассчитывать на пост губернатора, если даже собственная жена предпочла мне другого?» — с болью подумал он.

— И произошло нечто ужасное. Родилась Сьюзен, — прошептала Лили.

Поскольку интимных отношений у супругов не было уже несколько месяцев, Куинн, узнав о беременности жены, догадался, что совершенно к этому непричастен.

Куинн подошел к столику на колесах и налил два бокала.

— Мириам была вне себя от радости, что забеременела, и вне себя от горя, что придется сказать мне о своей неверности. — Он не стал говорить, что Мириам страдала от уязвленной гордости, а он выходил из себя от ярости. Залпом выпив бренди, он вновь наполнил свой бокал. — Думаю, они с Маршаллом обсуждали, стоит ли им бежать. А может, не обсуждали. Не знаю.

Взяв у него из рук бокал, Лили сказала:

— Возможно, они говорили об этом, но Мириам никогда бы не позволила Маршаллу бросить жену-инвалида и троих детей. Она не могла бы купить счастье ценой несчастья другой женщины. И я никогда не поверю, что Мириам оставила бы тебя, узнав о твоем решении баллотироваться на пост губернатора, хотя не поддерживала это решение. Ведь она понимала, что скандал лишил бы тебя всякого шанса на победу. Нет, Куинн, она бы не сбежала с Маршаллом. Тогда пострадало бы слишком много людей.

Куинн с изумлением воззрился на Лили.

— Ты меня поражаешь. Она бы действительно так не поступила.

В комнате воцарилась тишина. Лишь потрескивали дрова в камине да скрипнул стул, на который тяжело опустился Куинн.

— Хорошо, что ты не выгнал Мириам из дома, хотя многие на твоем месте так бы и сделали. Но если бы ты еще не объявил о намерении бороться за губернаторский пост… ты бы попытался наладить семейную жизнь? Нашел бы силы простить Мириам и принять Сьюзен?

Тогда он ее не простил. А сейчас? Он решил проблему Мириам, но пока Лили не появилась в его жизни, измена жены приносила ему боль. Теперь, взвалив на себя бремя собственной вины, он мог жить дальше.

— Я думал, она от меня уйдет, и был настолько зол на нее, что сам помог бы ей собрать вещи. — Куинн замолчал, переводя дух. — Но ей некуда было идти.

— Значит, ты простил ее, а Маршалла избил до полусмерти?

— Вот именно. — Допив остатки бренди, он поставил бокал на стол. — Она моя жена, Лили. Мы поклялись быть вместе в горе и в радости, в болезни и во здравии. Чего ты от меня ждала? Чтобы я вышвырнул ее на улицу? Да, Мириам изменила, но она порядочная женщина. Думаю, ты достаточно ее знаешь, чтобы со мной согласиться. Оливер был ее первой и единственной любовью. Чтобы устоять, нужен более сильный характер, чем у Мириам.

— Ван Хойзены сыграли на ее любви к Маршаллу, в результате пострадало множество людей.

Скорее бы уж этот разговор закончился.