— Их было… двое? — мрачно говорит сосед, его кулаки непроизвольно сжимаются, и я как зачарованная таращусь на эти кувалды. Мужчина — защитник, сериал «Бригада» отдыхает.

Меня окатывает жаром.

Подхватив поводок Людвига, я тащусь в булочную за пирожками с рисом и крутыми яйцами. Лев меня не останавливает, но, судя по тому, что сигнализация джипа пискнула, лишь когда я свернула за угол, стоит и смотрит мне вслед.

Думаю, я показалась ему жалкой.

От закрепляющих пирогов Люда воротит нос.

— Надо, Людвиг, надо, — приказываю я псу и делаю вид, что самой мне эти пироги невероятно нравятся. — Кушай, не то Сима все съест…

Пес не верит, отворачивается в презрении и громко чихает.

— Ну смотри, Людоед. Начнется понос не вовремя, выкину с балкона!

Эта угроза кажется Людвигу и вовсе смешной, он морщит нос и весело трясет языком.

Муза Анатольевна встречает нас в прихожей. Лицо у свекрови белое, волосы всклокочены, и в первый момент я решаю, что встреча с соседом во дворе не прошла незамеченной. Жду бури, но получаю легкое дуновение… ужаса.

— Где Мишины ключи?! — выпучив глаза, вопит свекровь.

Оказалось, Музе Анатольевне не удалось уснуть, и пока мы с Людвигом выгуливались, свекровь решила навести порядок — убрать старые снятые замки в коробку вместе с тремя комплектами ключей и прицепить новый набор на брелок сына.

— Вот твои ключи, вот мои, — в каждой руке Музы Анатольевны зажато по связке. — Мишины где? С серебряным сердечком? Я весь дом перевернула!

Сегодня ночью, полная ностальгических настроений, я засунула серебряное сердечко под свою подушку с мечтами, чтобы Миша пришел ко мне хотя бы во сне.

Миша не пришел, дом действительно перевернут. К счастью, вздыбить постели Муза Анатольевна не догадалась.

— Сейчас найду, — спокойно говорю я. — Вымойте Людвигу лапы, мама.

Любезное обращение на свекровь уже не действует. На Музу Анатольевну действует ночной кошмар. Она вновь погружена в сплав из себя, чугунной сковороды и ужаса.

— Ключи стащили у Миши, — уверенно бормочет свекровь.

— Восемь месяцев назад? — Я изображаю сарказм. — И сидели и ждали? Идите, мама, мойте собаке лапы. Ключи я сейчас найду…

Свекровь кладет две связки ключей на обувную тумбочку, подхватывает Людоеда и бредет в ванную. Я беру одну связку, недолго думая, и вторую и иду за серебряным сердцем.

По моей «соломенной» спальне Муза Анатольевна прошла ураганом. Даже кейс с диссертацией валяется на полу раскрытым. Ящики письменного стола выдвинуты, и я с грустью признаю — наказанием за ложь станет часовая уборка каждой комнаты. Их, как вы помните, у нас четыре.

Как оказалось, я узко мыслила. Помимо комнат в нашей квартире прихожая, удобства, кухня и две лоджии. Наказание стало поистине достойным.

Прицепив одну из связок на брелок, я кладу ключи в карман Мишиного парадно-выходного пиджака и изображаю поиски в другом конце комнаты — на полках среди книг.

— Нашла?! — Свекровь вбегает в спальню и обводит ее полубезумным взором.

— Вы в платьевом шкафу смотрели? — спрашиваю я, увлеченно перебирая учебники по сопромату.

— Искала! — истерически взвизгивает свекровь. — Везде искала!

«Накладочка вышла» — думаю я, и предлагаю:

— Посмотрите еще раз, Муза Анатольевна.

Свекровь вышвыривает из шкафа одежду вместе с вешалками, в кармане пиджака звякают ключи, и, не веря своим глазам, Муза Анатольевна извлекает их наружу.