Вопли утихли. Ворохтин услышал, как клацнул замок в двери трейлера и захлопнулось откидное окно. Потом и свет погас.

«Что бы это значило? — подумал Ворохтин, очень раздосадованный таким поворотом дела. — Гвоздев никак не мог добраться до берега раньше меня. Не на водном же мотоцикле он носился по озеру!»

Ошибка очень расстроила Ворохтина. Он впустую потратил столько сил и времени, но так и не смог доказать, что три смерти были не роковой случайностью.

«Ладно, сволочь! — мысленно обратился он к человеку в плаще, ненавидя его только за то, что не смог его поймать и увидеть его лица. — Все равно я тебя выловлю. Днем раньше, днем позже, но это произойдет непременно!»

Он вернулся к моторке, желая немедленно довести начатое дело до конца. Надеясь, что это поможет ему оставаться незамеченным, он сел за весла и стал грести к лодочной станции. От весел ладони воспалились и горели. Вдобавок стала ныть спина. «Я надолго запомню эту ночь!» — подумал Ворохтин.

Не меньше часа он махал веслами, продвигаясь по мелководью, вдоль берега, к лодочной станции. Небо окончательно расчистилось от туч, и засияла полная луна. От звезд струился колючий холод. Кажется, этой ночью на озеро опустились первые заморозки.

Он причалил к пляжу, прошел мимо переодевалок, сложенных друг на друга топчанов, детских качелей и горок к выбеленному домику с табличкой «Спасательная станция». Чтобы разбудить сторожа и заставить его выглянуть в окно, Ворохтину пришлось долго стучать в дверь.

Наконец старик подал голос.

— Чего надо? — сипло спросил он из-за двери.

— Я из спасательного отряда, — представился Ворохтин, одновременно с этим просовывая в щель между дверью и косяком сторублевку. Купюра отворила дверь лучше ключа. Лязгнул запор. Дверь приоткрылась. Старик, поправляя на плечах телогрейку, рассмотрел купюру в лунном свете.

— Лодка нужна? — спросил он, заталкивая деньги в карман.

— Нет, у меня своя, — ответил Ворохтин.

— А чем я тебе помогу? — развел руками старик, готовый, впрочем, на самую неожиданную просьбу, лишь бы не возвращать сторублевку.

— Посмотри, все ли лодки на месте?

— А это я запросто! — оживился сторож. — Это у меня все под контролем. Должно быть одиннадцать трехместных и девять двухместных. Да еще четыре катамарана, но два я вытащил на берег, у них поплавки дырявые…

С этими словами он пошел к причалу, поднялся на настил и принялся считать:

— Раз, два, три… это двухместные… Четыре, пять… Вот же собака! Нет одной! Опять без спросу взяли, черти рогатые!

— Точно одной нет?

— Точно! — заверил сторож, но не слишком сожалея о пропаже. — Вот сам посчитай: всего должно быть двадцать лодок… А сколько в наличии?

— Может, вернут?

— Вернут, — уверенно кивнул сторож. — Покатаются, побалуют и вернут. Главное, чтобы не утопили.

Он замолчал, глядя в темноту, где плескалась вода, поковырялся пальцами в измочаленной пачке, подул в папиросу и крепко прикусил бумажный мундштук зубами.

— Зима надвигается, — подытожил он, чиркая спичкой. — Пора затаскивать лодки в хранилище.

«Я его спугнул, — подумал Ворохтин, поднимая воротник куртки. — Он знает, что я его ищу, и потому постарается вернуть лодку незаметно.