По мере того как мужчина говорил, окружающие все больше замирали, втягивая головы в плечи. Я поерзала на своем месте, прекрасно понимая чувства студентов: очень неприятно, когда твой кумир, человек которого ты боготворишь, выговаривает тебе какой ты безответственный. Вдвойне кошмарно, оттого, что слова де Грамона были истиной.

Я чувствовала, что мне не стоило быть свидетельницей подобной сцены. Мне не простят. Но что я могла сделать? Выбежать из класса, закрыв уши руками? Вот бы глупо я смотрелась, пытаясь открыть запертую на ключ дверь.

— И ведь месье Фернан не закрывался, не скрывался под иллюзией. Но вы…

Я и сама против воли сжалась, хотя менталист даже не повышал голоса! Покосилась на месье Оливье и поняла, что ему так же неуютно из-за того, что месье де Грамон сердился.

— Но ведь месье Фернан стал вами, разве это не есть сокрытие под иллюзией?

Все в ужасе посмотрели на Отиса, который решился возразить учителю.

Мой Персефорест стоял в полный рост, не отводя взгляда и выдерживая давление «Цепного пса». Я кивнула, соглашаясь с юношей. Именно так и было. Иллюзия мага была идеальной, где уж было менталистам догадаться? То что я смогла… ну это же я! Я столько времени провела со «стариком», что мне хватило одного знания, что настоящий менталист никогда бы не предпочел место за столом подоконнику.

— И это говорит мне выпускник! — Вспылил месье де Грамон, — Оливье, я весьма недоволен качеством подготовки твоих учеников!

— Мы занимаемся по утвержденной программе. Вашим же министерством, — огрызнулся учитель, которому явно не нравилось, что он стал новой причиной недовольства «старика».

— Но разве на студентах не висят запрещающие амулеты?

Я сама не верила в то, что услышала собственный голос. На мне разом скрестились взгляды всех присутствующих, заставив почувствовать себя бабочкой, над которой уже занесли сачок.

Руки студентов запоздало метнулись к шее, ощупывая отличительную особенность любого, обладающего ментальным даром. Амулет вешали на малышей без права снять и только в академиях, ученики могли позволить себе расстегнуть цепочку и остаться без защиты. Именно без защиты, ведь это настоящий шторм из чужих эмоций.

Месье де Грамон был явно недоволен тем, что я влезла в их спор. Наверное, мне предлагалось сидеть и помалкивать, как и полагается настоящей леди. Я испуганно закусила губу, лишь бы снова ничего не сказать лишнего. Месье Фернана же мое выступление развеселило: мужчина захохотал и захлопал рукой по столу, словно призывая обратить на себя внимание.

— Мадемуазель Эвон, юные менталисты сами должны были догадаться о причине провала. Ну или, на крайний случай, придумать весьма убедительную отговорку для оправдания. Умение выкручиваться — немаловажный фактор отличия студента, выпущенного университетом, до слушателя особого министерского отдела.

Я удивленно посмотрела на месье Фернана. Так это была проверка?! Понятно, почему так разозлился месье де Грамон! Я же испортила ему весь воспитательный процесс.

— И опять мадемуазель Эвон догадалась, о том, о чем вам следовало сказать первыми, — покачал головой месье де Грамон, — может мне, по опыту Спании сделать ставку на девушек?

Я в очередной раз представила себя мадемуазель Котти. А что? Из меня бы получилась великолепная шпионка! Я представила, как избавляюсь от слежки, меняя личины. Вот я иду в ученическом платье, сворачиваю за угол и преображаюсь в служанку, очередной поворот и я уже цыганка. Вот какими интересно качествами еще должна обладать подобная леди?

— И ваша ошибка особенно досадна, сейчас, когда я хотел доверить вам важное поручение!

Я, как и многие студенты, вытянула шею, услышав такое заявление.