— Да, Мерседес? — поинтересовалась самым милым голосом на который была способна.

— Ты же была сегодня на иллюзиях?

Кивнула не до конца понимая чего баронессе от меня надо. Перед обедом девочки уже узнали, как крупно оплошали. Успели посетовать, а кое-кто и расплакаться, узнав, что отработку будет принимать лично месье де Грамон. Лизетт вот упала в оборок, едва услышала. Глупо. Будто месье де Грамон страшный зверь, который станет пытать девочек, если они неверно ответят.

Так и представила полутемный кабинет, за столом сидит «старик» и, положив подбородок на сцепленные руки, прищурившись, задает дрожащим студенткам вопросы.

«А почему у вас такие скудные конспекты, мадемуазель Лизетт? Ах, оттого, что вас не было на уроке?».

«А отчего же вы ответили на вопросы по теме? Не оттого ли, что прогуляли занятие?»*

— Мне так не удалось ни от кого добиться, диктовал месье де Грамон что-то под запись. Луиза, представляешь, за весь урок оказывается, не записала ни строчки!

В последнее я вполне могу поверить, Лу на иллюзиях сидела и, не мигая, смотрела прямо на месье де Грамона. Старик, что примечательно, периодически недовольно косился на «лже»-невесту дофина и морщился, будто в кабинете витал неприятный запах.

— Так что?

— Что? — Удивилась я, отвлекаясь от собственных мыслей.

— Эвон, ау! — Мерседес помахала ладонью у меня перед лицом, — ты конспектировала что-то? Очень хочется сдать отработку с первого раза.

— Да, я записала, — исправилась я, пока баронесса не посчитала меня странной.

— Могу я одолжить твою тетрадку? А то первая попытка пересдать уже завтра.

— Конечно. Только придется подняться ко мне.

— Не проблема, — улыбнулась Мерседес, — чтобы не встречаться с де Грамоном дважды, я готова на все.

— Хорошо, — согласилась, пожав плечами. Не такой уж страшный месье де Грамон, чтобы вызывать такую реакцию.

Мерседес бодро начала подниматься и ей даже пришлось притормозить, ожидая меня. Девушка пританцовывала от нетерпения, а я толком не понимала этого энтузиазма. Я после факультатива по менталистике была выжата как лимон, тем более, что месье де Грамон дополнительно позанимался со мной некоторыми методами отвлечения от собственных мыслей. Чтобы, как сказал «старик», никому больше не пришлось целовать меня насильно. За последнее я была, безусловно, благодарна — мне не нравится, что большая часть университета считает, что только таким образом можно сменить вектор направления моих эмоций.

— А ты хорошо с ним ладишь? — спросила Мерседес, которую, видимо, начало тяготить молчание.

— С кем? — Удивилась я.

С учетом того, что последние мои мысли были про месье Этьена и Ноэля (тех самых любителей целоваться), вопрос показался мне странным.

— Месье де Грамоном, — терпеливо пояснила Мерседес.

— Нормально. Он хороший.

— Страшный, — прошептала баронесса, поежившись. — Так смотрит, будто уже все мысли прочитал и занес в протокол. Завтра проснешься, а ты уже в Абасте.

— А тебе есть что скрывать?

Я не переживала по поводу менталистов, хотя все вокруг стонали по этому поводу. Что такого может увидеть взрослый умный мужчина в моей голове? Видения пажей-каторжников с мешочком руды в руках? Их полосатые носки, выдуманные мной, как на картинках из учебников? Или может, что мне нравится месье Отис? Да о последнем Полин догадалась без всякого ментального дара.