Дальше я ничего не помню, кроме боли в руке и вида собственной крови. Я начал терять сознание, но все же успел услышать, как капитан громко спросил:

«Никого, не правда ли?»

И вся команда ответила:

«Никого».

«Ах, разбойник Олифус! Я обещаю, что высажу его на первый же берег, который нам встретится».

В момент этого приятного обещания я лишился чувств.

IX

ДОБЫЧА ЖЕМЧУГА

— Капитан сдержал слово: я пришел в себя на суше. Осведомившись, в какой части света нахожусь, в ответ я услышал, что трехмачтовое судно «Ян де Витт» Индийской компании, на котором я служил, проходило мимо Мадагаскара и оставило меня там.

Я пробыл на борту «Яна де Витта» три с половиной месяца; под своей подушкой я обнаружил сто сорок франков, которые как раз и составляли мое жалованье за этот срок.

Как видите, капитан действительно оказался славным малым. Он мог бы вычесть жалованье за один месяц, поскольку в течение месяца я ничего не делал.

За этот месяц, о котором я не помню ничего, судно подошло к острову Святой Елены, затем, обогнув мыс Доброй Надежды, бросило якорь в Таматаве, где меня и высадили на берег.

Поскольку я собирался обосноваться вовсе не в Таматаве, а в Индии, я спросил у хозяина дома, в котором меня оставили, как мне туда добраться. Оказия в Индию — большое событие в Таматаве, и он посоветовал мне перебраться на остров Сент-Мари, где такая возможность у меня появится скорее. Подходящее для меня судно отходило в Пуэнт-Ларре через неделю, и я решил, если раньше случай не представится, отплыть на этом судне.

Только одного я боялся, сударь, только одно обстоятельство могло замедлить мое выздоровление: мою жену могли случайно высадить на берег вместе со мной.

Сами понимаете, первую ночь меня терзал смертельный страх, при малейшем шуме я говорил себе: «Ну, все! Это Бюшольд!» — и лоб мой покрывался холодным потом; конечно, после этого я не сразу успокаивался.

Наконец стало светать. Ничего не произошло. Я вздохнул с облегчением.

И во вторую ночь она не появилась.

И в третью тоже.

Четвертая, пятая, шестая, седьмая, восьмая ночь… Никого. Я на глазах оживал. И когда мой хозяин спросил меня: «Ну, вы в состоянии отправиться на Сент-Мари?», я ответил: «Уверен, что да» — и через десять минут был готов тронуться в путь.

Мы быстро покончили со счетами: он ничего не захотел с меня взять. Я предпочитал заплатить ему признательностью, а не деньгами и, поскольку первой у меня было гораздо больше, чем второго, не настаивал. Мы обнялись на прощание, и я отплыл в Пуэнт-Ларре.

Я пустился в плавание не без страха: любую рыбу принимал за мою жену. В пути матросы хотели было забросить удочки, но я так умолял не делать этого, что они не решились возражать.

Только сойдя на берег в Пуэнт-Ларре я вполне успокоился: родной стихией Бюшольд было море. Но ни разу больше не встретив ее там, я решил, что она потеряла мой след.

Тем не менее остаток пути я собирался проделать по суше. Моей стихией стала земля: мне казалось, что здесь перевес на моей стороне. Забавно — прежде я считал, что берег нужен только для того, чтобы запасаться пресной водой да еще чтобы вялить рыбу.

Я нанял двух черных проводников, которые в обмен на мой складной нож-вилку согласились отвести меня из Пуэнт-Ларре в Тинтинг. Вы понимаете, я не хотел тратить мои сто сорок франков.

Назавтра мы вышли. Нельзя было назвать это путешествие сухопутным в полном смысле слова; на каждом шагу приходилось перебираться через ручьи и болота, где вода доходила нам до пояса. Время от времени нам встречались островки, изобиловавшие дичью…

— Вы охотник? — обратился Олифус ко мне.