- Устроим Эдику место у параши, - ликовала Алла. - Глядите-ка! воскликнула она, обнаружив в папке ещё кое-что интересное. - А ведь подтвердилась моя догадка, что паршивец Яшка Паршин разделался с Димой Феоктистовым.

- Жлоб Паршин нашел в Ярославле дебила-алкоголика Тюрина, который за пару пузырей согласился испортить тормоза в машине Дмитрия. Яков пообещал Тюрину в случае успеха заплатить сумму, которой хватит на цистерну водки, а сам ради алиби вернулся в Москву. Тот и не знал, что заказчик не местный, ждал обещанного вознаграждения, а не дождавшись, по пьяни плакался своим собутыльникам, как его обманули. Я съездил в Ярославль, разыскал его, и этот дебил за ящик дешевой водки все мне выложил и опознал Якова по фотографии.

- Ленчик, ты наверняка знаешь больше, чем я почерпну из твой папки. Давай сделаем так. Сейчас Толян отвезет меня домой, а то скоро придет мой лечащий врач и всыплет мне по первое число, что я не соблюдаю предписанный режим. А ты по дороге расскажешь мне все, что нарыл. Идет?

- Идет, - согласился сыщик.

- Толян, когда доставишь меня, купи справочник "Вся Москва" и развези наш "киллерский набор" по всем важным инстанциям. Если до конца рабочего дня не успеешь всех охватить, в остальные адреса разошли по почте. Есть мнение, что Эдик скоро перестанет быть прокурором города Каширы.

По дороге Леня рассказал все, что ему удалось выяснить. Многое пока было из области предположений и ничем документально не подтверждалось, но общая картина сложилась.

Изыскания сыщика подтвердили ещё одну догадку Алла - о связи Эдика с Саввой. Они и в самом деле оказались дальними родственниками - Савва приходился ему троюродным дядей. Родился он в Москве, с родственниками не знался, поскольку первую половину жизни преимущественно топтал зону, так что об их родстве в Кашире было неизвестно и на Эдикову репутацию не повлияло. После очередной отсидки Савва лишился московской прописки рецидивистов раньше в столице не прописывали, не то что сейчас, - и он обосновался в Кашире. Когда сопутствующие "перестройке" негативные социальные явления выпестовали преступников новой формации, Савва сколотил банду из таких же оголтелых уголовников, тогда ещё малочисленную, но сразу же прославившуюся своей жестокостью, и стал промышлять рэкетом, похищением людей с целью выкупа и прочими типичными для нового времени преступлениями. Яков Паршин в то время жил в Кашире и тоже был в его банде. Познакомились они на зоне много лет назад, а случайно встретившись, поняли, что дальнейший славный, вернее, бесславный, путь, им лучше пройти вместе.

Психопат Савва был ко всему прочему, ещё и садистом. Шесть лет назад он лично истязал, а потом зарезал Глеба Захарова, коммерсанта, не пожелавшего платить ему дань. Улик было много, ему грозил новый срок и, скорее всего, высшая мера за убийство с отягчающими обстоятельствами, уже третье на его уголовном счету. И тогда Савва вспомнил, что в прокуратуре работает его троюродный племянник.

Карьера Эдуарда Савватеева стремительна шла в гору, и ему совсем не хотелось, чтобы начальство узнало о том, что его дядя - тот самый Савва, который держит в страхе жителей Каширы. По предположению сыщика, от имени Саввы парламентером выступил Яков и шантажировал Савватеева, - мол, дядя не будет скрывать их родства, если тот его не отмажет. Яков Паршин взял это убийство на себя - пришел и сделал "чистосердечное" признание - мол, застал Захарова со своей дамой сердца и в аффекте убил его. Дело вел не сам Эдуард Савватеев, а другой следователь, но, видимо, Эдику удалось с ним договориться. А может быть, коллеге хотелось поскорее закрыть дело, и на все несостыковки он закрыл глаза. Тем более, есть чистосердечное признание Паршина. Яков подробно живописал, как бил и колол ножом жертву, - мол, хотел поучить, что ни к чему лезть в чужой огород, - нашлась и лжесвидетельница, подтвердившая, что спала и с Паршиным, и Захаровым.