|
Русский таежный мех. Шкурки девственной сверкающей белизны с безупречным вкусом и мастерством чередовались с полосами более темного меха, цвета палой осенней листвы, подернутой первыми морозами. Мех для жакета был подобран экспертом высшего класса, без сомнения, самим Уоллесом, и пошит искусным скорняком. Она вспомнила своих подружек по Лиге юных дарований, как они называли себя, девушек, пытающихся сделать карьеру и регулярно собирающихся в кафе «У Нелл» для обмена деловой информацией и просто женской болтовни. Там ее не узнали бы в этих мехах и приняли бы за жену свихнувшегося от богатства саудовского хозяина нефтяных месторождений. В этом подарке был весь Уоллес с его страстью доводить все до совершенства. Это был символ их любви и счастливого брака. Теперь наступил конец всему. Без него она никогда не осмелится показаться на людях в этом жакете.
Она надеялась, что слезами сможет как-то облегчить ту боль, которая волнами подступала к сердцу, что чем-то заполнится страшная пустота, образовавшаяся в ее душе. Но слезы почему-то все не приходили. Дрожа от озноба, она свернулась калачиком на широкой постели и укрылась мехом. События вновь и вновь, как кинокадры одного и того же фильма, возникали перед ее мысленным взором. Яхта «Колдунья» в лучах осеннего солнца, лица гостей, словесная перепалка с Лео Моргулисом, показ мод, их любовная сцена в каюте, черная перчатка и револьвер в ней, падающий ей на руки Уоллес и полиция… полиция. «Вы сказали, он никогда никого не обманывал. Ни в Нью-Йорке, ни в Лондоне, ни в России. А вас он не обманывал? Лично вас, Натали Невски?» Уже ближе к рассвету ее вдруг охватил гнев. На весь мир и на саму себя. Она стремительно вскочила с кровати, сбросила всю одежду, вбежала в ванную и встала под горячий душ. Она долго грела свою кожу под обжигающими струями. Первые лучи солнца застали ее у окна смотрящей на просыпающийся парк. На ее плечи был наброшен меховой жакет — подарок мужа. — Кто я теперь? — спросила она. Не у себя, она спросила это у Уоллеса, который уже ничего не мог ей ответить. И только теперь Натали разрыдалась.
2
С утра в день похорон она стояла возле гроба в часовне на Риверсайд-драйв. Церемония должна была начаться позже. Натали на какое-то время осталась в одиночестве. Боль от утраты чуть притупилась. К ней вернулась способность размышлять. Что связывало человека, которого она любила, и женщину, стрелявшую в него? Знал ли ее Уоллес? Это был мучительный для Натали вопрос. По их прошлому, казавшемуся Натали таким лучезарным, полным страстного влечения друг к другу, словно проползла громадная безжалостная ледяная лавина, сметающая все на своем пути. Теперь все можно поставить под сомнение. Был ли искренним Уоллес со своей молодой женой или разыгрывал перед ней спектакль и какая-то, может быть, очень значительная часть его души была ей недоступна? Натали потеряла не только мужа, она потеряла воспоминания о лучших годах своей жизни, но не хотела примириться с этой мыслью и противилась изо всех сил. Прежде всего ей нужна была ясность, что же произошло? Может быть, Уоллес пал жертвой какой-то ошибки? Или эта женщина была нанята кем-то для совершения убийства? Но в ее глазах было столько злобы! И что означало слово «предатель»? Может быть, она была сумасшедшей, как те маньяки, что стреляют в президентов или кинозвезд? Уоллес был заметной и популярной фигурой не только в бизнесе. Его имя и портреты часто появлялись на страницах газет и журналов. Но эта версия отметалась сразу. Слишком профессионально было совершено преступление и заметены все следы. Маньяк обычно не уходит от погони. Он стремится к тому, чтобы о нем узнала публика. Наоборот, «загадочная блондинка», как ее окрестила пресса, пропала бесследно. Полиция допросила сотни людей, проверила все лодки и катера, составила полную картину передвижения всех плавающих средств в этот отрезок времени, обыскала дно в тщетной надежде обнаружить тело преступницы. |
