Маргарет резко оборвала ее монолог:

— Натали, послушай! Когда я умру, когда умрешь ты, когда твои дети — дай бог, чтобы они у тебя были! — тоже умрут, а потом их дети и дети их детей сойдут в могилу и все давно забудут, что была такая фирма «Котильон», эта красота, эта первозданность природы останется. Я должна обеспечить ее сохранность. Это мой подарок будущим поколениям. За свою долгую и, наверное, никчемную жизнь я не совершила, а уж теперь и не успею сделать лучшего поступка.

— Сколько времени можно потянуть с этим решением? — Натали лихорадочно соображала, как найти выход.

— Боюсь, что времени почти нет.

Деньги, которые Натали надеялась выручить от интенсивной продажи товара, уйдут на уплату срочных долгов и покупку новых партий мехов. Порвать уже заключенные контракты с поставщиками? Это все равно, что одним махом разрушить «Котильон». После его уже не склеить. «Стюарт, Малкольм и Харди» не дадут ей ни цента, если она не представит им какой-либо новый, сулящий прибыль, проект. Даже если она согласится на открытую продажу акций, забыв про свои прежние заявления.

Длительное молчание Натали насторожило тетю Маргарет. В душе старуха надеялась, что ее вдохновенная речь вызовет восторг у внучатой племянницы. Натали нелегко было изобразить на лице энтузиазм.

— Конечно, ты права, тетя Маргарет. Это надежнейшее вложение капитала.

— Это не просто вложение капитала. Это, как говорится, подведение итогов.

— Не хочешь ли ты обсудить со мной некоторые детали? — Натали бросила пробный камень. Она не имела средств выкупить долю тети Маргарет, но решила попытаться держать ситуацию под контролем и максимально оттянуть время. Но тетя Маргарет была хоть и стара, но умна и опытна в делах. Она не желала затягивать неприятный разговор с внучатой племянницей, портить себе и ей настроение.

— Предоставим все тем, кто съел на этом собаку. Мои юристы готовы побеседовать с тобой в любое время.

Когда Натали навестила Лео Моргулиса с целью убедить его сопровождать ее в Ленинград, он встретил ее широчайшей улыбкой и подарком.

Он собственноручно сшил для нее роскошную меховую шапку. На его взгляд, она являлась необходимым дополнением к шубке, подаренной Уоллесом. Натали надела шапку перед зеркалом, наслаждаясь ее невесомостью и изяществом. Лео легким движением поправил шапку у нее на голове, лихо сдвинув ее чуть набекрень.

— Это шапка выглядит на мне слишком вызывающе, — вздохнула Натали.

— Золотая моя! Все аукционы, а русский особенно, это театр. Если ты пускаешься в плавание под флагом «Котильона», надо по крайней мере, чтобы этот флаг все увидели. Напяль на себя и шубу, и шапку и стой на свету, а не в темном уголке.

— Лео, ты поедешь со мной?

— Да, милая. И возьму с собой сыночков. И мою благоверную. Жена не отпустит меня одного с тобой.

— О чем ты говоришь, Лео? — поразилась Натали.

— О том, о чем сама знаешь. Сильвия — моя вторая жена. Где мы с ней познакомились и завели шашни? Именно на аукционе. Она не хочет, чтобы история повторилась. Кстати, прими мои поздравления. Ты лихо выкупила пай своей тетушки. Теперь ты сама себе хозяйка.

— Я выложила все до последнего цента. Я в долгу как в шелку! Если я выпишу чек за чашечку кофе в забегаловке, банк откажется его оплатить.

— Плохо.

— Хуже, чем ты можешь вообразить. Я отказалась от выгодных закупок. Я взяла кредит под кредит и еще раз под этот второй кредит. Весной, когда деньги перестанут порхать в воздухе и наступит время платежей, я с треском вылечу из бизнеса.