— Если она будет жить, — сказала она, — я вас озолочу. Обещание заставило врача поклониться как школьника.

— Но если она умрёт, вы можете тут же наполнить один из своих шприцев и покончить с собой.

4

В Саут-Хилл-Парке в Хэмпстеде, в большом особняке в глубине сада, который сам был величиной с настоящий парк, перед дверью в одну из больших гостиных Маделен Бёрден сделала последний глоток из графина, который держала в руках, поправила уложенные в узел волосы, толкнула дверь и вышла на свет.

— Как я выгляжу? — спросила она.

Адам, её муж, выпрямился, жадно созерцая её.

— Очаровательно, — ответил он.

Если бы он находился к ней поближе, то кроме очарования смог бы почувствовать и нечто другое, а именно запах медицинского спирта, проникающий через кожные поры его супруги и из графина. Но он стоял посреди комнаты, и на таком расстоянии иллюзия сохранялась.

За исключением большой операционной лампы, все предметы, находившиеся в комнате, были отодвинуты к стенам, и Маделен начала неуверенное путешествие вдоль диванов, раздвижных столов и кресел с подголовниками.

— Что, будут танцы? — спросила она.

Адам Бёрден любил обозначать значительные и сложные феномены одним ясным определением. Для Маделен, когда он впервые встретил её в Дании, он подобрал выражение «свежая как роса». Это было чуть более полутора лет назад. В то время ему казалось, что это совершенно исчерпывающее определение. С тех пор ему иногда случалось, как, например, сейчас, усомниться в этом.

В дверь постучали, экономка отворила её и отступила в сторону.

Из темноты и тишины сначала возникли шаги, затем появилось что-то белое. Два человека вкатили в помещение носилки. За ними следовал Александр Боуэн. Последней вошла Андреа Бёрден, сестра Адама, и закрыла за собой дверь.

Санитары выкатили носилки на середину комнаты. Они были покрыты тонкой голубой тканью, под которой Маделен различила очертания тела. Только голова мертвеца не была закрыта, но пока что находилась в тени.

Андреа Бёрден подкатила операционную лампу поближе, опустила светильник и зажгла его. Санитары убрали голубую ткань.

От яркого света лампы вся комната исчезла во тьме. Какое-то мгновение в золотистом конусе света существовала только обезьяна.

Словно мотыльки к свету, Адам и Маделен потянулись к животному. На мгновение Маделен забыла о своей узкой юбке и высоких каблуках, — словно на ходулях, она опасно пошатнулась, но обрела равновесие и оказалась у самых носилок.

Слышалось тяжёлое, с мокротой, дыхание усыплённого животного. За спиной, в темноте, Маделен чувствовала мужа, ходящего кругами вокруг освещённого центра. В комнате было тихо. Но вот где-то в тишине начался приглушённый разговор.

— Рассказывайте, — сказал Адам Бёрден.

Александр Боуэн стал у изголовья.

— Мы привезли его позавчера. Забрав у одного дома в Далидже. Хозяин нашёл в телефонном справочнике раздел «Общества охраны животных» и стал звонить всем подряд. В конце концов он дозванивается до мисс Бёрден, которая тут же звонит мне. Была большая кровопотеря, дегидрация, имеется вторичный шок. Общее состояние критическое. Я делаю операцию, как только его привозят в клинику.

Палец врача указал на белую повязку, которая шла через плечо животного и верхнюю часть руки.

— После переливания крови я удаляю из области правой лопатки сорок свинцовых дробинок пятого номера. Стреляли с расстояния ярдов сорок, ранение поверхностное, но болезненное, к тому же потеря крови. Я зашил две раны на правой и левой икроножных мышцах. Укусы, возможно укусы собак.

Он показал на повязку под коленом животного.

— Из четырёх ран в области брюшной полости мы извлекли некоторое количество ржавчины.