Мне удалось перехватить ее. Когда в слабом свете блеснула холодная сталь, я повалил ее на бок, припечатав к стене. Ее тонкое гибкое тело сделалось упругим и жестким.

Оттолкнувшись от стены, женщина вскочила на ноги, еще раз бросила на меня полный ненависти кошачий взгляд и, шурша прозрачным шелком, выскользнула из комнаты.

Внезапно лежавшая на постели фигура стремительно вскочила и бросилась на меня сзади, и я почувствовал, как огромные волосатые руки цепко схватили меня за плечи.

Сбросив с себя этого типа, я ринулся к двери. С улицы послышался свист тормозящих шин и топот бегущих по гравию ног. Кто-то взбежал на крыльцо и принялся неистово колотить и звонить в дверь — полицейские, как всегда, сработали плохо, они были так возбуждены, что не смогли бесшумно окружить дом.

Пора было уносить ноги. Я решил воспользоваться лестницей, незаметно выскользнуть из дома и скрыться в темноте. Конечно, была вероятность, что я попаду под шквал огня, зато на моей стороне был бы элемент неожиданности — мне уже не раз приходилось ставить в тупик неповоротливых полицейских. Итак, одним прыжком я очутился возле черной лестницы и ринулся вниз.

В это время главная дверь открылась, и в дом ворвалась оглушительная трель полицейского свистка. Я приготовился к очередному прыжку, как вдруг остановился и застыл уже почти в полете.

Внезапно я вспомнил о девушке, и, замерев вот так, на лету, развернулся на сто восемьдесят градусов, и стремглав помчался по коридору навстречу полиции.

Все происшедшее как нельзя лучше вписывалось в мою теорию вероятности, и сейчас, в считанные доли секунды, я осознал, что поступаю правильно. Внезапная вспышка интуиции, своего рода предвидение, в мгновение ока превратила голую теорию в абсолютную уверенность. В этот миг я понял, почему так поступила женщина-кошка. Да, она использовала Джин как приманку, но не только — девушка должна была стать ее жертвой.

Эта женщина — как оказалось, сущий дьявол — собиралась убить ее, и сейчас, в этот момент, заносит над ней нож.

Порой случается так, что мысли тысячекратно обгоняют время, и за несколько мгновений можно прожить чуть ли не целую жизнь. Пока я балансировал перед последним прыжком к свободе, в мозгу моем, словно мозаика, сложилась единая картина, теперь мне стали понятны мотивы поведения женщины-кошки. Решение вернуться я принял автоматически и мгновенно — я просто не мог оставить Джин Эллери в смертельной опасности.

Дверь, в которую прошмыгнула женщина-кошка, была приоткрыта. Я ворвался в комнату как раз вовремя, с размаху ударил по руке, опускающей нож, и сбил с ног женщину-кошку.

На постели, связанная, с заткнутым ртом, беспомощно глядя в перекосившееся от ярости лицо хищницы, лежала Джин Эллери. Бедная девочка храбро смотрела в лицо надвигающейся смерти.

Отшатнувшись, дико сверкая глазами, женщина-кошка ощерила рот, извергая грязные ругательства. Нож упал у самых моих ног — старинный кинжал с жадеитовой рукояткой, недавно пропавший из моей квартиры. Вдруг в дверном проеме замаячили тени и послышался голос:

— Руки вверх, Эд Дженкинс!

Вздох облегчения вырвался у женщины-кошки.

Послышалось шарканье множества ног, замелькали лица, полицейские щитки, пистолеты, наручники защелкнулись у меня на запястьях, холодные стволы револьверов уткнулись в шею, и меня потащили вниз по лестнице в библиотеку.

Женщина-кошка шла рядом, льстиво восхищаясь храбростью полицейских и быстротой их действий и осыпая меня оскорблениями и проклятиями.

Вот тогда-то на пороге и появился Х.Ф. Мортон.

Оценив положение дел одним взглядом серых стальных глаз, он положил перчатки и шляпу на стул, прошел к письменному столу, сел за него и пристально посмотрел поверх очков сначала на полицейских, потом на женщину-кошку и на меня.

Один из полицейских подтолкнул меня к открытой двери, но адвокат предостерегающе поднял руку:

— Минуточку, — проговорил он, и было в его властном голосе нечто такое, что остановило полицейского.