Вдоволь посмеявшись, Влад вновь встал напротив меня и спросил серьезным голосом:

— А ты случайно колдовством не промышляешь?

— Нет.

— Что, тебе ничего не передалось?

— Ничего.

— Смотри, ежели ты против нас что задумала, то мы тебя прямо здесь сожжем. А теперь я хочу сказать тебе главное. После того как мой дед умер, у нас с матерью не осталось ровным счетом ничего, кроме большой семикомнатной квартиры, и та чуть было не ушла государству. Моей матери пришлось изрядно побегать по всем инстанциям для того, чтобы доказать свои права на эту жилплощадь. Но самое интересное то, что нам ничего не досталось из дедовых драгоценностей, которые он собирал с завидным постоянством и вкладывал в них все свои деньги. У нас не осталось вообще ничего.

— А я здесь при чем?

— При том, что все, что было у моего отца, он завещал твоей бабке…

Глава 5

— Не может быть, — только и смогла сказать я, потому что хорошо знала, что у моей бабушки никогда не было никаких драгоценностей. — Это ошибка какая-то. Я уже говорила тебе о том, что у тебя неверные сведения. Моя бабушка не имеет к этому никакого отношения. Я никогда не видела у нее никаких сокровищ.

Только не надо мне рассказывать, что ты была слепа. Мой дед никогда не держал денег. Ни в банке, ни под подушкой. Он считал их ненадежными. Мы живем в государстве, где в любой момент могут произойти необратимые изменения. Все свои деньги он вкладывал в золото и бриллианты. Поговаривают, что бриллиантов у него было значительно больше, потому что золото слишком тяжелое. Ни я, ни мать не были вхожи в дедову квартиру. Он жил отшельником. Двери его дома были открыты только для одной женщины — твоей бабки. Соседи рассказывали, что она приходила туда редко, но самое главное, что она все же туда приходила. В одной из дедовых комнат был тайник, где он хранил свои драгоценности. Я еще раз могу повторить, что этих драгоценностей было достаточно, чтобы безбедно жить и не думать о завтрашнем дне.

— Может быть. Но с чего ты взял, что именно моя бабушка взяла из тайника эти драгоценности?

— Потому что у деда не было никакой другой бабушки, кроме твоей.

— Ты на нее наговариваешь. Она не способна на такое. Я не поверю, что за всю жизнь, кроме моей бабушки, никто не заходил в квартиру твоего деда! Если, конечно, моя бабушка вообще в нее заходила. Может, люди ее оговаривают. Многие не любили ее за то, чем она занималась. Вот и усердно распускали про нее всякие слухи.

— Я ж сказал, что ты сильно похожа на свою старуху в молодости на фотографиях. Они лежали в комоде моего деда.

Влад полез в карман висящего на стуле пиджака, достал оттуда снимки и кинул их веером к моим ногам. Я тут же схватила их и почувствовала, как защемило сердце. На фотографиях действительно была моя бабушка, только на бабушку она была совсем не похожа. На меня смотрела молодая, интересная женщина с большими черными как смоль глазами и точно такими же густыми волосами. Перевернув одну из фотографий, я прочитала: «Любимому от Марии». Это была подпись моей бабушки. Я узнала этот красивый и размашистый почерк.

— Твоя бабка? — все так же злобно спросил меня Влад и закурил сигарету.

— Моя, — кивнула я и положила фотографии рядом с собой.

— Прочитала, какая на них надпись?

— Прочитала.

— И что?

— Да ничего, — растерянно пожала я плечами. — Писать можно все, что угодно. Бумага все выдержит. Я не сомневаюсь в том, что это написано рукой моей бабушки, и не нахожу в этом ничего криминального.