– Что, что, умираю! Вот что! Садись в машину и дуй сюда… – Иван хотел еще что-то добавить, но тут в глазах у него потемнело от всепоглощающей, запредельной боли. Внутри словно вулкан вскрылся и захлестал раскаленной лавой.

Иван уронил телефон и опустился на пол в прихожей. Последнее, что он увидел, была фотография Нины на комоде. Глаза ее смотрели грустно и тревожно. «Вот мы и свидимся», – мелькнуло у Ивана в мозгу, а дальше были непроглядная темень и глухая тишина.

6

– О, привет, друган! – отчетливо произнес тот, кто кашлял.

– Привет, – слабо ответил Иван. – А ты где?

– Да здесь я.

Послышался скрип кровати, шаги, и перед глазами Ивана возникло тощее лицо в небритой черной щетине. «Может, это черт?» – с опаской подумал Иван, лихорадочно вспоминая все свои совершенные за жизнь грехи. Вполне возможно, они потянули на ад, особенно пьянство. Вот поэтому и Нину не видать – она-то наверняка в раю…

Черт, однако, осклабился, демонстрируя металлические зубы, и откашлявшись проговорил:

– Серега.

– Серега? – не понял Иван. Черта зовут Серегой?

– Да ты еще совсем того… слабенький. – Щетинистый с сожалением покачал головой.

– Где я? – жалобно спросил Иван.

– Где? В больнице, где еще. Вчера тебя привезли и сразу в реанимацию. Прободение язвы. – Заросший причмокнул со знанием дела.

Иван молчал, пытаясь определить, где находятся части его тела. Кажется, ноги внизу. Он пошевелил пальцами. Вроде действуют. Теперь руки. Однако правая рука шевелиться не желала. Ее словно что-то пригвоздило, она была мертва и обездвижена. Иван заворочался, пытаясь разбудить руку.

– Эй, тихо ты, малохольный! Это ж капельница. Собьешь, сестра знаешь как ругаться будет.

Иван снова повернул голову и увидел висящий сверху прозрачный пакет. Постепенно он начинал чувствовать тело. Боли не было, на смену ей пришла страшная слабость. Такая, что голову поднять невозможно. Иван тихонько застонал. Серега аккуратно присел рядом на край кровати.

– Операция у тебя была. Антон Александрович сказал – с того света вытянули.

– Кто это, Антон Александрович? – Иван облизнул треснувшие губы.

– Доктор. Заведующий отделением. Человечище! Специалист, каких мало.

Иван кивнул.

– Значит, я тут со вчерашнего?

– Так точно, – Серега улыбнулся своими железными зубами, – всю ночь оперировали. Только полчаса назад привезли сюда, в палату.

Послышался скрип отворяемой двери, на Ивана дохнуло сквозняком.

– Ну как там наш больной? – раздался веселый молодой голос.

– Он! – шепнул Серега и быстренько слинял на свою койку.

Над Иваном склонился симпатичный мужчина лет тридцати пяти, светловолосый, с хитро прищуренными серыми глазами.

– Ну напугали! – произнес он шутливо-сердитым тоном. – Я уж думал, мы вас потеряем. Такое кровотечение внутреннее открылось… – Он покачал головой в белой шапочке. – Но вы не переживайте, Иван Павлович. Все образуется. Гемоглобинчик мы вам поднимем, посадим вас на диетку, проколем укольчики, и будете как новенький. А вот спиртное придется на время позабыть.

Иван доверчиво смотрел в ясное, открытое лицо врача. Он ему нравился, целиком и безоговорочно. Даже дурацкая и смешная манера говорить в уменьшительно-ласкательной манере о медицинских терминах: укольчик, гемоглобинчик, диетка. Врач подмигнул Ивану, проверил капельницу и широкими стремительными шагами вышел из палаты.