Одного из эмиссаров звали Симон Дейц. Мари-Каролин познакомилась с ним в Масса. Еврей, выходец из Кельна, он перешел в католичество и сумел добиться расположения Ватикана. В июле герцогиня послала его к Дону Мигелю Португальскому с просьбой одолжить сорок миллионов. Посланец вернулся с обнадеживающими обещаниями и надеялся, что герцогиня, в которую он был влюблен, согласится в знак признательности подарить ему в уголке походной кровати то, что когда-то раздаривала из каприза в кустах Лангедока…

 Он позволил себе слегка, очень почтительно, намекнуть ей об этом.

 Герцогиня кинула на него ледяной взгляд:

 — Довольствуйтесь той ролью, которую вы играете в моих делах, — сказала она.

 И тут же дала ему новое поручение.

 Дейц, в душе которого в ту же минуту «родилось чувство ненависти», поклонился и отбыл, оставив Мари-Каролин в уверенности, что очень скоро она сможет втащить своего сына на престол Франции с помощью сорока миллионов Португалии.

 Наивная и одновременно высокомерная вера, которая, как пишет анонимный автор тех лет, позволяла ей «жеманничать и принимать ухаживания господина Гибурга, своего любовника, не забивая себе голову внешними заботами, которые, как известно, очень мешают радостям естества.

 В то время как в Нанте, в своей мансарде, герцогиня Беррийская занималась заговорщической деятельностью, в Париже Луи-Филипп начал проявлять беспокойство:

 — Пока она не будет арестована и выслана из Франции, — говорил он, — никакое правительство не будет прочным.

 11 октября маршал Сульт сформировал новый кабинет и по требованию короля отдал портфель министра внутренних дел г-ну Тьеру.

 Маленький Адольф тут же занялся герцогиней. Он послал в Нант Мориса Дюваля, весьма энергичного префекта, которому приказал тщательнейшим образом обыскать всю Бретань.

 Это поручение было выполнено с лихвой…

 Однажды утром Тьер получил от неизвестного странное письмо. В нем незнакомец назначал ему свидание в 9 часов вечера на Елисейских полях, «чтобы сделать сообщение огромной важности».

 Озадаченный, он показал письмо префекту полиции, реакция которого была определенной:

 — Ни в коем случае не ходите. Это — ловушка.

 Адольф Тьер кивнул, но как только префект покинул его кабинет, он запасся двумя пистолетами и в казанный час подъехал в карете к месту свидания. Какой-то человек ждал под деревьями. Сунув обе руки в карманы, министр подошел к нему:

 — Вы желаете поговорить со мной, месье? Я перед вами. Но сначала поднимитесь в мою карету, там нам будет удобнее.

 Тип отступил на шаг, будто собирался сбежать.

 — Нет смысла бежать, — сказал Тьер. — Если вы не сядете в мою карету, мои люди вас схватят.

 — Останемся здесь, — предложил незнакомец.

 — Нет, поедем в министерство, и не вынуждайте меня прибегать к насилию.

 Человек сел в карету.

 В министерстве он представился.

 Это был Симон Дейц, явившийся, чтобы отомстить за отказ, который получил две недели назад в Нанте…

 Он объяснил Тьеру, что входит в число секретных агентов Мари-Каролин и что знает, где она скрывается.

 — Я должен через несколько дней передать герцогине важные документы. Это значит, что мне удастся проникнуть к ней. Желаете ли вы, чтобы я ее выдал?

 — Сколько? — спросил министр.

 — Пятьсот тысяч франков.