- Доброе утро, Алексей Петрович, это Алла Королева. Хотела сегодня пообщаться со своим подопечным. Он по-прежнему лежит в палате один?

- В настоящий момент Яков Паршин лежит в морге.

- Как?.. — Она немного растерялась. Получается — как в воду глядела, сказав секретарше Якова, что ее шеф умер. Накаркала? Или снова сработала женская интуиция?

- Сегодня ночью Паршин скончался.

- Убит?

- Нет. Видимо, неловко повернулся во сне или пытался ночью встать, забыв про систему вытяжения, и упал на пол. В результате — перелом позвоночника в шейном отделе. Скончался мгновенно. Дежурная медсестра спала и ничего не слышала, а дежурный врач находился в приемном покое. Тело Паршина обнаружили лишь сегодня утром.

- Вам из-за его смерти не влетит, Алексей Петрович?

- А я-то при чем, если пациент упал с кровати? С ним это случилось не впервые.

“Я в курсе, — подумала Алла. — Правда, в тот раз он свалился с моей помощью…”

И тут ее осенила внезапная догадка. Она попросила хирурга сообщить в следственный отдел следователю Шишкову, что Яков Паршин, один из фигурантов по делу об убийстве Владимира Дьяконова, находится в морге их больницы, разумеется, не упоминая ее имени и факта посещения ею пациента, попрощалась с врачом и перевела взгляд на верного оруженосца. Тот с безмятежным видом сидел на водительском месте, поглаживая сэра Персиваля, уютно сопящего у него на коленях.

- Толян, признавайся, это ты Яшке башку свернул?

- Не, он сам, — совершенно спокойно отозвался тот, не переставая нежно поглаживать спящего котенка.

- Но с кровати его скинул ты?

- Не-а. Я только зашел да свет включил, а Яшка проснулся, увидал меня — глаза выкатил, руками замахал. А рука-то у него к каким-то железкам на струнах подвешена. Как Яшка стал дергаться, струны натянулись, он и грохнулся на пол. Я подошел, гляжу — а он уже готов.

- Как же ты вошел в отделение ночью? Тебя никто не видел?

- Не-а, — беспечно отозвался мастер на все руки. — Я теперь больничные порядки знаю. Ихний приемный покой ночью работает, двери открытые. Зашел, поглядел — везде пусто, видать, все дрыхнут. Поднялся в отделение, в коридоре темно, только у медсестры на столе горит лампа, а самой нет. Никто меня не видал.

- Как же ты нашел Яшкину палату?

- Дак там всего четыре палаты, чё искать-то! Сперва открыл дверь в одну, там храпят пятеро, в другой тоже пять кроватей, а в третьей только одна, я и зашел туда. Пяти минут не пробыл. После ушел, да и все.

- Но больные из других палат могут вспомнить, что ночью к ним кто-то заглядывал.

- Ну и чё? — пожал плечами спец по улаживанию деликатных проблем. — Пускай вспоминают. Меня-то они не видали. Говорю ж, в коридоре было темно. А тачку я далеко от больницы поставил, во дворе. Там меня тоже никто не видал.

- Значит, следствия не будет, — успокоилась Алла. — Судя по всему, смерть Якова Паршина расценят как несчастный случай. А врачи не несут ответственности за поведение пациента. Тем более, что Яшка уже не впервые слетает с кровати. Это ты за Розу с ним поквитался?

- А чё этот отморозок бабу с малым обижает?! — возмутился идейный защитник обиженных женщин. — Розка сама еще дитё малое, а досталося ей. Яшка малолетку трахнул, ребенком наградил, да бросил, будто она кошка подзаборная. За такие дела ноги выдергивают. Розкин брат не успел, дак я давно уж хотел Яшке ноги на хрен выдернуть.

- Молодец, Толян! Творчески воспринял мой девиз: “Женщин обижать опасно!” — и доказал это на деле. Скажи честно — ты хотел всего лишь попинать Якова по копчику или ехал с намерением свернуть ему башку?

- Дак чё его пинать-то? Без пользы.