— Черт возьми, какая у вас, сударь, счастливая натура!

— Да я и не жалуюсь.

— Вот вы не похожи на меня… Мне так очень хочется пожаловаться.

— На что?

— Что меня схватили так вдруг, в ту минуту, как я вовсе не думал об этом, и везут… куда… я сам не знаю.

— Нет, знаете, сударь, вам сказано.

— Да, правда… Кажется, на остров Сен-Жорж?

— Именно так.

— А долго ли я там останусь?

— Не знаю. Но по тому, как мне приказано стеречь вас, думаю, что долго.

— Ага! Остров Сен-Жорж очень некрасив?

— Так вы не знаете крепости?

— Какая она внутри, не знаю, я никогда не входил в нее.

— Да, она не очень красива: кроме комнат коменданта, которые теперь отделаны заново, и, кажется, очень хорошо, все остальное довольно скучно.

— Хорошо. А будут ли меня допрашивать?

— Там допрашивают часто.

— А если я не буду отвечать?

— Не будете отвечать?

— Да.

— Ну, дьявольщина; вы знаете, в таком случае применяется пытка.

— Простая?

— И простая и экстраординарная, смотря по обвинению… В чем обвиняют вас, сударь?

— Да боюсь, — сказал Каноль, — что в государственной измене.

— А, в таком случае вас угостят экстраординарной пыткой… Десять горшков…

— Что? Десять горшков?..

— Да, десять.

— Что вы говорите?

— Я говорю, что в вас вольют десять кувшинов.

— Стало быть, на острове Сен-Жорж пытают водой?

— Конечно, ведь Гаронна так близко… вы понимаете?

— Правда, материал под рукой. А сколько выходит из десяти кувшинов?

— Три ведра, три ведра с половиною.

— Так я разбухну.

— Немножко. Но если вы остережетесь и подружитесь с тюремщиком…

— Так что же?

— …все обойдется благополучно.

— Позвольте спросить, в чем состоит услуга, которую может оказать мне тюремщик?

— Он даст вам выпить масла.

— Так масло помогает в этом случае?

— Удивительно, сударь!

— Вы думаете?

— Говорю по опыту, я выпил…

— Вы выпили?

— Извините, я обмолвился… Я хотел сказать: я видел… Из-за привычки говорить с гасконцами» порой произношу не те буквы, например, «п» вместо «д» и vice versa.

Каноль невольно улыбнулся, несмотря на серьезный предмет разговора.

— Так вы хотели сказать, — продолжал он, — что вы сами видели…

— Да, сударь, я видел, как один человек выпил десять кувшинов с изумительной легкостью, и все это оттого, что прежде подготовил себя маслом. Правда, он немножко разбух, как это всегда случается, но на добром огне он пришел в прежнее положение, без значительных повреждений. В этом-то вся сущность второго акта пытки. Запомните хорошенько эти слова: надобно нагреваться, а не гореть.

— Понимаю, — сказал Каноль. — Вы, может быть, исполняли должность палача?

— Нет, сударь! — отвечал орлиный нос с изумительно учтивой скромностью.

— Или помощника палача?

— Нет, сударь, я был просто любопытный зритель.

— Ага! А как вас зовут?

— Барраба.

— Прекрасное, старое имя! Оно прославлено в Священном писании.

— В страстях Господних, сударь.