Впрочем, господину Ленэ не трудно было исполнить дело, за которое он взялся. Ковиньяк и его товарищи вовсе не думали бежать. Ковиньяк шел в первом ряду и храбро крутил усы. Фергюзон следовал за ним, совершенно успокоенный его обещанием: он знал, что Ковиньяк не пошел бы в западню, если бы не был уверен, что из нее есть другой выход. Что же касается до Барраба и других его товарищей, то они шли следом за своим предводителем и его помощником, думая только о предстоящем превосходном ужине. Они интересовались лишь материальными благами и были совершенно беспечны во всех делах, требовавших размышления, полагаясь на двух своих начальников, в которых слепо верили.

Все случилось, как предвидел Ленэ, и исполнилось по его приказанию. Принцесса села в приемном зале под балдахин, в кресло, служившее ей троном; возле нее стал ее сын в том же костюме, о котором мы уже говорили.

Гости смотрели друг на друга: им обещали ужин, а очевидно было, что их хотят угостить речью.

Действительно, принцесса встала и начала говорить. Речь ее вызвала всеобщий энтузиазм. На этот раз Клеманс де Майе-Брезе перестала скрывать чувства и щадить Мазарини. Гости, подстрекаемые воспоминанием об обиде, нанесенной принцам и в их лице всему французскому дворянству, а еще более надеждою, что в случае успеха можно будет выговорить выгодные условия у двора, два или три раза прерывали речь принцессы и громко клялись защищать дело знаменитого дома Конде и помочь ему выйти из унижения, в которое низвергнул его кардинал Мазарини.

— Итак, господа, — сказала наконец принцесса, — сирота мой просит вашего храброго содействия, просит принести ему в жертву вашу преданность. Вы наши друзья, по крайней мере, так вы нам представились. Что можете вы сделать для нас?

Затем после минуты торжественного молчания началась величественная и трогательная сцена.

Один из дворян подошел к принцессе, низко поклонился и почтительно сказал:

— Меня зовут Жерар де Монталан, я привез с собой четырех дворян, друзей моих. У всех у нас пять добрых шпаг и две тысячи пистолей; все это мы отдаем на службу вашему высочеству. Вот наше рекомендательное письмо, подписанное господином герцогом де Ларошфуко.

Принцесса в свою очередь поклонилась, приняла письмо из рук подателя, передала его Ленэ и показала рукой, чтобы рекомендованные дворяне перешли на правую сторону.

Едва успели они занять указанное место, как встал другой дворянин.

— Меня зовут Клод Рауль де Лессак, граф де Клермон, — сказал он. — Я приехал с шестью дворянами, друзьями моими. У каждого из нас по тысяче пистолей, просим милостивого дозволения внести их в казну вашего высочества. Мы вооружены, имеем хороших лошадей и будем довольствоваться обыкновенным содержанием. Вот наше рекомендательное письмо, подписанное господином герцогом Буйонским.

— Перейдите на правую сторону, господа, — отвечала принцесса, прочитав письмо и передав его Ленэ. — Будьте уверены в совершенной моей признательности.

Дворяне поклонились и отошли.

— Я Луи Фердинан де Лорж, граф де Дюра, — сказал третий дворянин. — Я приехал без друзей и без денег; богат и силен только моей шпагой, которой проложил себе дорогу сквозь неприятельские ряды, потому что был в осажденном Бельгарде. Вот мое письмо от господина виконта де Тюренна.

— Хорошо, добро пожаловать, — отвечала принцесса, одной рукой принимая письмо, а другую подавая ему для поцелуя. — Подойдите и станьте возле меня, я назначаю вас командиром бригады в моих войсках.

Прочие дворяне последовали этому примеру: они приходили с рекомендательными письмами от герцога де Ларошфуко, от герцога Буйонского или от виконта де Тюренна. Каждый отдавал письмо и переходил на правую сторону. Когда правая сторона вся была занята, принцесса приказала дворянам становиться на левую.