– Как там у тебя, на тихом озере, клюет?

– А ты послезавтра приезжай, порыбачим, посидим, да и дело у нас к тебе.

– Какое?

– Видишь ли, задумали мы, – тут он посмотрел на Тоню, и та еле заметно улыбнулась, – дорогу в село привести в нормальный вид, и хотим тебе это дело предложить.

– А что, в Нижних Пересольниках деньги завелись?

– Нет, Сергей Назарович, и еще четыре года, как говорит губернатор, не заведутся.

– А как тогда?

– Приезжай, посидим, посмотрим, подумаем, рюмку выпьем под шашлычок.

– Так ты же не пьешь?

– Не пил, но послезавтра, по-видимому, начну.

– Так! Сколько говоришь там от трассы до села твоего?

– Два с половиной километра!

– И, говоришь, уже клюет рыбка?

– Клюет!

– И шашлык будет?

– Будет!

– А женское общество?

– А с этим у нас, сам знаешь, проблемы. Разве что Антонина Павловна согласится поучаствовать, – тут он опять взглянул на нее.

– Соглашусь, почему нет? Только давайте сразу, на берегу, договоримся: встреча будет иметь строго деловой характер, без всяких там, ну, короче, сами знаете.

– Ух, ты! Деловая женщина. Ну, ладно, тогда давай на пять утра я заезжаю к тебе, а там видно будет.

– Водителя возьми.

– Ну, уж это я как-нибудь бы и без тебя сообразил.

Попрощавшись, сели в машину и поехали в деревню. Минут через десять Тоня прервала молчание:

– Ну, ты и жук, председатель!

– С чего это?

– А вот смотри – и на рыбалочке отдохнешь, и про дорогу попытаешься договориться, и шашлычок в хорошей компании покушаешь, да еще и мужику намекнул, чтобы в мою сторону не глядел – «Будущая». И кто ты после этого?

– Ты забыла еще про одно – постараюсь ускорить завершение сезона ночных саксофонных концертов. Антонина Павловна, ну, ей Богу, уже телепать начинает. Может, обойдемся без Ваших великолепных утренних серенад?

– На шашлыках решим – будет результат, я подумаю.

В четыре утра я вскочил под музыку, открыл окно.

– Доброе утро, Антонина Павловна. Вы знаете, мне начинает нравиться, – и я запел: «Надежда, мой компас земной, а удача награда за сме-е-лость…»

– И Вам, здравствуйте, Антонина Павловна! – ответил я.

– Здравствуйте, Тоня! Слушай, Сережа, а чего это ты ее всегда по имени-отчеству называешь? – не выдержал Сергей Назарович, вращая мясо на шампурах.

– А все очень просто! Можно я расскажу?

– Можно, пусть и другим наука будет, – заходя во двор, согласилась Тоня.

– Антонина Павловна запретила мне называть ее по-другому, пока я не сделаю дорогу. Дело в том, что в дождь машина, на которой она ездит, не может проехать к ее дому. Поэтому она, Антонина Павловна, пачкает обувь и переносит всякие неудобства. Мало того, мое предложение руки и сердца, которое я недавно попытался неуклюже сделать, было отвергнуто до момента, который я уже обозначил выше. Все правильно, Антонина Павловна?

– Ну, примерно, да! Только еще одно – мы договорились, что его, председателя, я буду называть исключительно на «ты», так как он не в состоянии достойно выполнить свою работу, которую ему, кстати, доверили люди.

– Все правильно, председатель?

– Ну, примерно, «да»!

– Боже, как у Вас тут все запущено! Пошли пить, тут без ста грамм не разберешься.