Изабелла сочла за лучшее не показывать это письмо дяде, а лишь ознакомить с его содержанием, и мистер Тачит, как она и предполагала, тут же попросил от его имени заверить мисс Стэкпол, что будет очень рад видеть ее в Гарденкорте.

– Правда, она из пишущих дам, – сказал он. – Но она американка и, надеюсь, в отличие от ее предшественницы не станет делать из меня посмешище. Ей такие субъекты, как я, конечно, не внове.

– Такие милые, несомненно, внове! – ответила Изабелла.

Но на душе у нее было неспокойно: она не знала, куда может завести подругу писательский зуд, т. е. та сторона ее характера, которая менее всего удовлетворяла Изабеллу. Все же она написала мисс Стэкпол, что ее с радостью примут под гостеприимный кров мистера Тачита, и быстрая на решения молодая американка тотчас сообщила о скором своем прибытии. Она успела к этому времени добраться до Лондона и уже в столице села на поезд, шедший через ближайшую от Гарденкорта станцию, куда Изабелла с Ральфом и явились ее встречать.

– Интересно, полюблю ли я ее или возненавижу? – спросил Ральф, пока они прохаживались по платформе.

– И то и другое ей будет безразлично, – ответила Изабелла. – Она совершенно равнодушна к тому, что думают о ней мужчины.

– В таком случае мне как мужчине она не может понравиться. Она, верно, страшна как смертный грех. Что, она очень дурна собой?

– Напротив, прехорошенькая.

– Женщина‑журналист! Репортер в юбке! Любопытно будет взглянуть на нее, – сказал снисходительно Ральф.

– Легко смеяться над ней, но вовсе нелегко быть такой смелой, как она.

– Несомненно. Чтобы учинять насилие над людьми и нападать на них врасплох, нужно немало дерзости. Как вы думаете, она и у меня захочет взять интервью?

– Конечно, нет. Вы для нее недостаточно крупная персона.

– Посмотрим, – сказал Ральф. – Уверен, что она распишет нас всех, включая Банчи, в своем листке.

– Я попрошу ее не делать этого, – ответила Изабелла.

– Стало быть, она способна на такие штуки?

– Вполне.

– И вы избрали ее ближайшей своей подругой?

– Она не ближайшая моя подруга, но она мне нравится, несмотря на все свои недостатки.

– Ну‑ну, – сказал Ральф. – Боюсь, мне она не понравится, несмотря на все свои достоинства.

– Погодите, не пройдет и трех дней, как вы уже будете вздыхать по ней.

– А потом мои любовные письма появятся в «Интервьюере»? Нет уж, слуга покорный! – воскликнул молодой человек.

Тем временем поезд подошел к станции, и мисс Стэкпол, ловко спустившаяся с подножки вагона, оказалась, как и обещала Изабелла, особой весьма миловидной, хотя и несколько в провинциальном вкусе, невысокого роста, складной и пухленькой: лицо у нее было круглое, рот маленький, кожа нежная, с затылка спадал целый каскад русых кудряшек, а широко распахнутые глаза всегда словно о чем‑то вопрошали. Самой примечательной чертой ее наружности была странная неподвижность этих глаз, которые не то чтобы дерзко или вызывающе, а с полным сознанием своего права вперялись в каждый оказавшийся перед ними предмет. Теперь они вперились в Ральфа, немало озадаченного приятной и даже привлекательной внешностью мисс Стэкпол, явно говорившей о том, что будет довольно трудно не расположиться к ней. Она вся шелестела и мерцала в своем сизо‑сером, с иголочки, платье, и при виде ее Ральфу невольно пришла на мысль хрустящая, свежая, напичканная новостями газетная полоса, только что сошедшая с печатного станка.