– Еще не определено, что велосипед украл преступник.

– Это неважно. Допустим, что велосипед украл убитый. В любом случае, почему именно этот?

Кусанаги потряс головой:

– Я не понимаю, что ты хочешь сказать. Был украден обычный, без особых примет велосипед. Ни о каком специальном выборе речи быть не может.

– Нет, ошибаешься, – Югава помахал указательным пальцем. – Вот что мне пришло в голову. Этот велосипед новый или, во всяком случае, выглядит новым. Ну что, я прав?

Кусанаги задумался. Он припоминал свой разговор с женщиной, у которой украли велосипед.

– Да, ты прав, – ответил он. – Она сказала, что купила его только в прошлом месяце.

Югава кивнул с таким видом, будто иного ответа и не ждал.

– Так я и думал. Именно поэтому она не поленилась запереть велосипед на цепь, а когда его украли, тотчас же сообщила в полицию. Другими словами, преступник с самого начала собирался украсть именно такой велосипед. Поэтому он прихватил специальные ножницы, хоть и знал, что многие велосипеды стоят без всякой охраны.

– Получается, ему был необходим новый велосипед?

– Да, именно так.

– Но зачем?

– В этом‑то и весь фокус. Если допустить, что наше предположение верно, цель у преступника могла быть только одна. Преступник хотел, чтобы владелец велосипеда непременно сообщил о пропаже в полицию. Можно предположить, что это каким‑то образом было ему на руку. Или, говоря более конкретно, тем самым он добивался того, чтобы расследование пошло в неверном направлении.

– Мы установили, что велосипед был украден между одиннадцатью утра и десятью вечера, а ты хочешь меня уверить, что это не так? Но откуда преступник мог знать, что скажет нам владелица велосипеда?

– Насчет времени я не спорю. Но есть кое‑что, о чем владелица должна была обязательно сказать полиции. А именно о месте, где был украден велосипед, – Синодзаки.

Кусанаги, сглотнув, посмотрел на физика.

– Хочешь сказать, что это был отвлекающий маневр, чтобы направить внимание полиции на станцию Синодзаки?

– Возможно и такое объяснение.

– Действительно, мы потратили немало времени и людских ресурсов, разыскивая очевидцев в окрестностях станции Синодзаки. Если твои рассуждения правильны, все это было впустую?

– Не впустую. То, что велосипед был украден здесь, – это факт. Однако преступление, которое вы расследуете, не так просто, чтобы из этого факта сразу делать окончательные выводы. Оно совершено более искусно, более тщательно.

Югава развернулся и пошел назад.

Кусанаги поспешил за ним:

– Ты куда?

– Домой, куда же еще.

– Подожди! – Кусанаги схватил его за плечо. – Я еще не спросил тебя о самом главном. Почему ты так заинтересовался этим делом?

– А что, нельзя?

– Это не ответ.

Югава стряхнул с плеча руку Кусанаги.

– Я подозреваемый?

– Подозреваемый? Что ты мелешь!

– В таком случае я вправе поступать так, как хочу. В мои планы не входит мешать тебе.

– Все это прекрасно, но ты от моего имени солгал учителю математики, соседу Ясуко Ханаоки. Разве не ты сказал ему, что я прошу его сотрудничать с полицией? У меня есть право спросить, зачем ты это сделал.

Югава в упор посмотрел на Кусанаги. Его лицо вдруг приняло несвойственное ему холодное выражение:

– Ты ходил к нему?

– Ходил. Ты же мне ничего не говоришь.