— Именно так.

— Удивительно, — сказал Грофилд.

— Джордж сказал вам, для чего я хотела вас нанять? - спросила его Белл Данамато.

— Да.

— Вы все еще можете занять это место, — сказала она.

— Нет, не могу.

— Почему нет?

— Во-первых, это не моя работа, — объяснил Грофилд. — А во-вторых, если бы я и собирался статься телохранителем, то лишь при человеке, который мне нравится. Иначе я отнесся бы к работе халатно.

Белл Данамато залилась краской.

— А я вам не нравлюсь?

— Ни капельки, — ответил Грофилд. Милфорд с вежливым изумлением пробормотал:

— О, прошу вас, мистер Грофилд.

— Оставьте его, — бросила Белл Данамато и сказала Грофилду: — В чем дело? Почему вы взъелись на меня?

— Вы высокомерны, — объяснил Грофилд. — Причем без всяких на то оснований. В вашем возрасте женщине не пристало быть капризным дитятей.

— Вы ублюдок, — холодно сказала она. — Я поставила на стол прибор для вас, но, полагаю, вы предпочтете тотчас же уйти.

— Напротив, — ответил Грофилд. — Последний раз я ел в обед на борту самолета. Поужинать — неплохая мысль. — Он встал и спросил Милфорда: — Вы со мной?

Глава 5

Дополнительный прибор поставили в конце стола. Сев туда, Грофилд оказался напротив Белл Данамато, которая восседала во главе, злобно поджав губы; остальные шестеро расположились по трое вдоль обоих краев стола.

Грофилд улыбнулся всем и сказал:

— Миссис Данамато забыла меня представить. Меня зовут Алан Грофилд. Я тут в гостях.

— По недоразумению, — тявкнула Белл Данамато. Сидевший рядом Джордж Милфорд взял ее за руку и нежно сказал:

— Не принимайте все так близко к сердцу, Белл. Харри, телохранитель, сидел рядом с Грофилдом справа. Грофилд улыбнулся ему и сказал:

— Ну-ка, ну-ка, мы же знакомы.

— Я тоже тебя знаю, приятель, — мрачно ответил Харри все с той же легкой хрипотцой.

Грофилд пропустил это мимо ушей и посмотрел на женщину, сидевшую между Харри и Джорджем Милфордом. Это была пожилая матрона в тугом корсете и темном костюме, чересчур плотном для здешнего климата; губы ее, казалось, навеки застыли в неодобрительной гримасе. Перманентная завивка была до того тугой и жесткой, что, казалось, причиняла женщине боль. Грофилд одарил ее самой чарующей из своих улыбок и сказал:

— А вот с этой милой дамой мы еще не встречались.

— Моя жена, — кисло сказал Джордж Милфорд. Затем с явной потугой на вежливость, добавил: — Ива, это мистер Грофилд. — Алан, — сказал Грофилд.

Она кивнула, взглянула на него и тотчас опять робко опустила глаза; губы ее шевельнулись, с них слетело что-то тихое, похожее на птичье щебетанье. До Грофилда дошло, что ее напускная строгость — всего лишь форма защиты, а на самом деле Ива до болезненности робкая и застенчивая. Не желая обращаться с нею по-садистски, он просто кивнул в ответ, дружелюбно улыбнулся и переключил внимание на ближайшего соседа слева.

Этот был непохож на остальных. Явно африканец, в бордовобелом одеянии, вишневой плоской шапочке. Кожа у него была на удивление темная, почти совсем черная, без какого-либо коричневого оттенка. Лицо бесстрастное, без возраста. Он ответил на взгляд Грофилда ничего не выражающим взглядом. Грофилд выдерживал его секунды две, потом снова улыбнулся, — Алан Грофилд, — сказал он.