Это такое облегчение.29.

Блейк Лоу БаррингтонНаши высшие истины это всего лишь полуправда; не вздумайте успокаиваться навечно в любой истине. Используйте ее как палатку, в которой проходят ваши летние ночи, но не стройте из нее дома, или это будет ваша могила.

Граф БальфураЯ смотрю в след машине, на которой уехала Виктория, пока она не поворачивает за угол и не скрывается из вида. Через дорогу меня ждет Том. Я делаю шаг по направлению к нему, и вижу длинный черный лимузин с затемненными черными окнами, который ползет ко мне. Я не боюсь умереть, я никогда не боялся смерти. Он останавливается рядом со мной. Я смотрю на Тома и взглядом показываю, что все нормально. Возможно, я ненадолго задержусь, но даже если на долго, то все равно все нормально. Я все сделал правильно, я больше не собираюсь вытаскивать этот чертовый «меч».

Я открываю дверь и ледяной воздух кондиционера врывается мне в лицо, наполненный духами, очень знакомыми духами. У меня скручивает живот, я сгибаю шею и заглядываю внутрь приглушенного интерьера.

— Привет, Блейк, — говорит моя мать.

Я смотрю на нее ошеломленными глазами. В полной неразберихе и ненужных воспоминаний, я отбрасываю неважные, остаются крошечные события, обрывки фраз, брошенный ее взгляд, жест, и на верху всей этой пены всплывает требование официального признания. Это тонкие нюансы языка, которого я так и не понял до сих пор. Затемненный холодный интерьер автомобиля разверзается своей пастью, готовый принять меня. Я сажусь в него, чувствую боль в животе, и закрываю дверь с мягким щелчком.

— Я убил не того родителя, не так ли?

Она улыбается.

— Ты убил правильного родителя. Ты просто не убил власть, стоящую позади трона.

— Ты?

— Твой отец, каким бы могущественным он не был, был всего лишь видимостью, крупным зерном в этой суспензии частиц, в войне нашей matterium. Власть никогда не бывает там, где ты думаешь, и никогда не стоит там, где ее можно легко увидеть. Значение анонимности для непрерывной мощи, не поддается исчислению. Если ты видишь что-то потом, то можно протянуть руку и взять.

Я смотрю на нее с удивлением. Возможно, я не был бы более поражен или потрясен, если бы у нее вдруг выросли рога. Никто не мог себе даже представить, что именно она скрытая рука за кулисами сцены. Невидимая сила в Великой схеме вещей. Я не в состоянии описать то, что я чувствую. Даже сама мысль, что моя родная мать — одна из немногих самых влиятельных людей в мире, о которой могут знать только высшие посвященные, сидит на вершине пирамиды мирового господства и направляет программу действий и повестки дня во все тайные общества в мире, является слишком фантастической, чтобы поверить. И все же она здесь.

— Зачем ты здесь? — ошеломленно спрашиваю я.

— Твой автомобиль должен попасть в ДТП.

— Я отменил удар по Виктории, — говорю я тупо.

— Но мы нет, — она бросает взгляд на свои часы. — Должно быть это происходит сейчас.

— Почему?

— Потому что ее план был убить моего сына, потом моего внука, и, наконец, умертвить жену моего сына.

Я с замиранием сердца смотрю в ее надменные, магические глаза. Что-то проносится у меня голове, что-то неопределимое. Черт побери, похоже, что просто нет выхода. Независимо от того, какой путь я выберу и как далеко я убегу, я всегда в конечном итоге буду оказываться перед одной и той же дверью. Я отворачиваюсь и закрываю ладонями глаза. Ох, Виктория, Виктория! Кажется, у тебя появляется реальный шанс отомстить мне, в конце концов.

— Хочешь чаю со льдом? — любезно предлагает мне мать.

— Нет, — говорю я медленно. Я убираю ладони и смотрю ей прямо в лицо.