Но тогда я бы контролировала все сама, а теперь…

— Ты мне не доверяешь? — рассмеялся Ксиль, обнимая меня и горячим дыханием согревая щеку. — Ну же, помнишь, как мы от инквизиции убегали из Бирюзового? Тебе полет даже понравился.

— Тогда у меня было шоковое состояние, — буркнула я, чувствуя, что щеки начинают разрумяниваться отнюдь не от мороза. — Ладно, только держи меня крепче. Вряд ли я успею произнести заклинание, если что… — я едва успела зажмуриться прежде, чем Максимилиан, продолжая посмеиваться, подхватил меня на руки и взмыл в небо.

Я сразу прекрасно вспомнила, что мне не понравилось в полетах «на шакаи-ар» в прошлый раз. Перегрузки из-за скорости. Даже манипуляции с гравитацией не слишком их смягчали.

— Ты в порядке? — с тревогой спросил Ксиль, когда я, слегка пошатываясь, сделала несколько заплетающихся шагов по крыше. К счастью, она была плоской и с высокими бортиками, так что свалиться вниз из-за сбивающего с ног ветра мне не грозило. Наверное, какая-то лестница изнутри на крышу все же была… или хотя бы портал, ведь как-то крышу чистили… — Найта, ты как?

Вместо ответа я сунула ему в руки свитер и, отойдя еще на пару метров, села прямо на обледеневшие камни. Боги, как хорошо, что куртка у меня такая толстая…

— Вон твой Акери, — слабо кивнула я на фигуру у края крыши, пытаясь унять головокружение. — Поговори с ним, а я подожду здесь. Вряд ли ваши разборки займут много времени. Иди, иди, все в порядке, посижу — и пройдет.

— Ну, как знаешь, — с неохотой согласился Максимилиан, выныривая из горловины свитера. Белые волосы топорщились во все стороны из-за статического электричества. В солнечных лучах казалось, что вокруг головы Ксиля — светящийся ореол. — Если что — зови, я рядом.

— Непременно, — пообещала я, подумав про себя, что если мне действительно станет плохо и слабая тошнота с головокружением придут, гм, к логическому концу, Ксиль будет последним, кого я позову.

Максимилиан окинул меня напоследок придирчивым взглядом, но все-таки соизволил уйти. Я с облегчением убрала с лица мужественное выражение «все прекрасно» и спрятала его поглубже в сундук с надписью «глупое геройство».

Стало чуточку легче.

Тем временем Ксиль подошел к Акери и заговорил с ним. Мне из-за ветра не было слышно ни единого слова. Но диалог действительно не продлился больше минуты. Они обменялись всего двумя или тремя фразами, а потом Акери вдруг улыбнулся так, что у меня защемило сердце… Максимилиан, на удивление, позволил себя обнять и даже склонил голову, чтобы Акери смог прикоснуться губами к его щеке — не вскользь, а долгим, тоскливым прикосновением.

А потом они как-то одновременно отступили друг от друга, Ксиль сказал что-то и махнул рукой, почти сразу отвернувшись и быстрым шагом направившись ко мне. Акери еще секунду или две стоял, не отрывая от него взгляда, а затем внезапно полыхнуло белым, и я зажмурилась.

Когда сумела открыть слезящиеся глаза, на крыше были только мы с Ксилем.

— И о чем вы разговаривали? — поинтересовалась я, хватаясь за протянутую руку. Максимилиан выглядел очень задумчивым и даже грустным.

— Прощались, — коротко пояснил он и неловко подтянул повыше горловину свитера.

Одно-единственное слово будто камнем упало на плечи, заставляя ощутить странную тяжесть и колотье в груди.

— Прощались? — переспросила я со значением. Максимилиан кивнул, глядя в сторону. — А… куда он ушел?

— Даже не знаю, — пожал плечами Ксиль. И вдруг повернул голову, глядя в небо, и, невесело усмехаясь, произнес: — Думаю, вечером над Академией будет знатная иллюминация.