— Значит, я готовлю приказ…

— Готовь… — Иван перегнулся через стол и посмотрел прямо в глаза Швыркову. — Так все-таки?..

— Опять ты за свое… — досадливо поморщился начальник райлесхоза. — Ладно. Но чтобы между нами!

— Землю заставишь есть? Или на Библии поклясться? Обижаешь, Колян…

— Каким ты был… — вздохнул Швырков и заговорил почти шепотом: — Обстановка там сложная. Участок в самой что ни есть глухомани. Но места красивые! Дороги неважные, разбитые и размытые, хотя вездеходом туда вполне можно… И по тайге тоже. Я тебе уже говорил, что охота в тех местах отменная. Северные олени, лоси, медведи, лисы… И прочей дичи, помельче, не счесть. Вот и браконьерствует народ. Ладно бы свои, местные, большого урона они не причинят. Заготовят себе мяса на зиму — и ладно. Чисто по-человечески понять их можно — из-за дорог с продуктами в поселке туговато. Но повадились туда и райцентровские любители дармовой дичи. Вот от них зверью и впрямь спасу нет. Бьют, сволочи, с колес, с вертолета, ночью — с фарой… Охотинспекция ни кует, ни мелет, все на наши плечи легло. Эх! — Швырков обреченно махнул рукой. — А у нас даже раций нету…

— Извини, Колян, туману ты напустил много, а вот по поводу Ельмакова не сказал ни слова.

— Он их всех поприжал, будь здоров. От него в тайге скрыться невозможно было, ловил эту гнусь и днем и ночью. Ну и… зацепил… кое-кого из высокого начальства. Штрафы, изъятие оружия… А, что я тебе толкую! Известное дело в нашей работе.

— Ну и что дальше?

— Дальше как всегда и везде — спустили на тормозах. Кое-кто выговором отделался, кого-то пересадили для отвода глаз в другое начальственное кресло… А вот Ельмакову туго пришлось. На меня стали давить, чтобы я власть употребил…

— И ты, конечно, не смог воспротивиться…

— Да, не смог! Выговоров на него понавешал, как на новогоднюю елку цацек. Так, для виду. Наедине с Ельмаковым я объяснил ему ситуацию, и он меня понял. Не обиделся. Мужик был — кремень. Не то что… некоторые… А вот уволить его, как того кое-кому нужно было, я не захотел. Дурачком прикинулся, мямлей — какой с меня спрос? Потом вроде все поутихло. Я, осел, обрадовался — как же, отстоял такого человека. Вот тут и… Несчастный случай. Уж очень он кстати подвернулся… для некоторых. В самый раз…

— В хорошее дельце ты меня хочешь втравить…

— Испугался? — зло посмотрел Швырков на Кудрина.

— Не так, чтобы очень… — Кудрин подмигнул весело: — Кстати, Колян, по-моему, ты обещал угостить меня обедом? Или я ослышался?

— Черт, заговорились! Конечно. А заодно и поужинаем, — засмеялся Швырков, глянув на часы. — Жена знаешь как готовит? — пальчики оближешь…

Автобус, старый оранжевый ПАЗ, трясло, словно в лихорадке. Кудрину казалось, что он сидит внутри мощного пылесоса, который всасывает всю попутную пыль. Воистину нужно было родиться стоиком, чтобы безропотно выдержать почти двухсоткилометровый путь по разбитой грунтовой дороге от райцентра до поселка, где находилось лесничество. Временами встречный поток машин поднимал перед автобусом совершенно непрозрачную стену пыли, и тогда водителю приходилось включать фары и ехать с черепашьей скоростью. За окном не спеша плелись унылые лиственницы, бессчетные мостики без перил, перекинутые через ручьи и мелководные речушки, громыхали под колесами оторванными досками настила, и казалось, что автобус вот-вот ухнет с трехметровой высоты на голыши, между которыми струилась удивительно чистая вода.