Честное слово, не вру: бледное коричневатое мерцание буквально вспотело. Капли его пота — ну, или не знаю, чем там потеют призраки, — упали на дощатый настил и мгновение искрились, прежде чем испариться. Призрак позорно бежал.

И тут заиграла музыка. Целый цинковый оркестр. Биллу неплохо удалось описать этот лязгающий звук. Чего ему передать не удалось — так это неописуемой громкости.

На сей раз она играла ГРОМКО! Здание содрогалось. Несмотря на то что «Мир» и достроить еще не успели, с перекрытий посыпались пыль и труха.

— В чем дело, Гаррет? — крикнул от дверей Плоскомордый.

— Думаю, ничего серьезного, — отозвался я. Мне пришлось кричать.

Гилби тем временем отловил Хитер.

— Мне кажется, тебе не стоило этого делать, — заметил он.

— Ты так считаешь? — Она как раз преследовала второго призрака.

Музыка изменилась. Веселая детская песенка перешла в разухабистый тропический танец. И сделалась еще громче.

Настроения ее я не понимал.

Я снова взмок. Воздух в помещении прогревался все сильнее.

Некоторое время я потратил на то, чтобы опять открыть окна-двери.

Температура на улице упала с заходом солнца. Обжигающе-холодный ветер тоже усилился.

Музыка не стихала.

Разобравшись с окнами, я вернулся к Гилби и его племяннице. Красивая она все-таки женщина, эта Хитер Соумз. Красивая и умная. Только слишком уж велика у нее тяга к самоуничтожению.

Плоскомордый так и торчал в дверях. Входить он не решался, но пытался следить за происходящим. Получалось это неважно, потому что он зажимал уши руками. Если это помогало, конечно.

Потом он отодвинулся в сторону. Это вернулись Барат Альгарда и Поток Яростного Света.

66

Альгарда выглядел изможденным. Бегущая вряд ли могла побледнеть сильнее, не превратившись в альбиноса. Насчет ее физического состояния сомнений даже не возникало: она двигалась так, словно вот-вот рухнет.

Грохот музыки нарастал. Я вообще-то не особенно религиозен — ну, не считая отдельных моментов в окопах, — но и я вспомнил нехитрую детскую молитву. Пока я проговаривал ее про себя, Альгарда с дочерью приближались ко мне. Старший сложил руки рупором.

— Что случилось?

Я объяснил. Он хмуро покосился на Хитер, но сил сердиться по-настоящему у него, похоже, не осталось. Красивым женщинам всегда удается вывернуться.

Бегущая подтолкнула его — в точности так же, как игриво подталкивает меня порой Тинни.

В нашем городе ежедневно происходят тысячи событий. Многие из них способны напугать вас до чертиков. Эта история пугала меня именно так. Я видел то, что видел, но, поколебавшись, решил, что мне показалось. Есть вещи, в которые просто не хочется верить.

— Пошли на улицу! — крикнул Альгарда.

— Пожалуй, стоит.

Все направились к Плоскомордому, так и продолжавшему торчать в дверях подобием ангела, загораживающего дорогу в рай.

Несколько призраков пытались подобраться к Потоку Яростного Света, но не смогли обойти ее громоздкого защитника.

На улице было заметно холоднее. И тише.

Впрочем, музыка никуда не делась, только к цинковому лязгу добавилось немного серебряного звона. Однако громкость убавилась настолько, что я смог разобрать кое-какие нюансы.

Это и впрямь была музыка, написанная гением, привыкшим играть на камнях.

Ксилофон — так называлась эта штука, названия которой не могли вспомнить мы с Бель Звоном. Весь этот грохот и впрямь звучал как огромный, раздолбанный металлический ксилофон.

— По крайней мере здесь разговаривать можно, — заметил Барат Альгарда.

— А надо? — усомнился я.