— Ты что, подался в санитарную инспекцию?

— Не совсем. Это не обычные жуки. Ага, вот они. — Я имел в виду Паленую, Джона Растяжку и нескольких Джоновых помощников. Каждый нес по здоровенной проволочной клетке, полной верещащих крыс. Приглядевшись, я решил, что таких грозных крыс я еще не видал. Настоящие крысиные питбули. Или крысиные бойцовые петухи, и не простые, а чемпионы.

— А что, необходимо было именно таких принести, с пеной у рта?

— И снова вы преувеличиваете, — возразила Паленая. — Привет, мистер Тарп. Как поживает Грациэлла?

Грациэлла? Это еще кто такая?

— Мы с ней разошлись. Я… — И Плоскомордый принялся рассказывать историю, которую я слышал, наверное, тысячу раз. Имена, конечно, менялись, но во всем остальном женщины практически не отличались одна от другой. Должно быть, даже белье носили одинаковое.

— Я думал, вам любить энтузиазм, — огорчился Джон Растяжка; последние слова его потонули в возмущенном писке из клеток.

— Нравится, если нацелен на жуков. Ну что, все готовы? А этих, носильщиков, тоже берем?

— Пришлось. Слишком много крыс — один не справиться.

— Мне надо в дом на минутку, — заявила Пулар.

— Не представляю, как разместить их всех вместе с клетками в экипаже, — сказал я, глядя вслед поднимавшейся на крыльцо Паленой. Иногда она даже хуже Тинни — а у Тинни мочевой пузырь, должно быть, не больше виноградины.

13

Пока Джон Растяжка и его команда разгружали клетки, я хмуро смотрел на «Мир». Стройка не подавала признаков жизни.

— Я что, забыл о выходном? Кой черт я тогда здесь делаю?

Я отправился на поиски Красавчика. Вместо него я обнаружил парочку гвардейцев — сияющих, самодовольных, в новеньких светло-голубых мундирах, красных фуражках, с начищенными жестяными свистками на цепочке.

Они вышли на улицу. Один с опаской косился на клетки с крысами, другой повернулся ко мне.

— Ты кто, орел? — поинтересовался я.

Мое обращение его не смутило.

— Дойс Трейси. А сам-то ты кто? И что здесь делаешь?

Мне не хватило твердости шаров обойтись без поддержки, поэтому я выудил из кармана записку от босса.

Сторожевой пес обдумал, стоит ли ему продолжать держаться заносчиво, и, судя по всему, принял решение. Он взял у меня записку, подержал перед глазами вверх тормашками, а потом передал второму, притворившемуся, будто умеет читать. Потом они увидели Плеймета и Плоскомордого и снова передумали — по крайней мере временно. Их оружие составляли жестяные свистки. Плеймет с Плоскомордым производили угрожающее впечатление даже так, стоя и шмыгая носами. Особенно Тарп. Он выглядит именно тем, кем является на деле: профессиональным костоломом, причем опытным. Тем, который не постесняется снести башку даже обладателю жестяного свистка, если ему покажется нужным.

— Слышь, Джит, похоже, он здесь по делу, — сказал второй стражник. — Письмо-то от самого Вейдера.

Я называю их ведомство то Стражей, то Гвардией в зависимости от настроения. Вообще-то это не одно и то же, и разница заключается в их значимости для полковника Уэстмена Тупа. Подразумевается, что Гвардия — новая организация честных служителей правопорядка. Старую Стражу вообще вроде как отменили. Когда новая организация сделается такой же коррумпированной, как старая, вместо этих мордоворотов наймут новых и снова сменят название.

— Я просто стараюсь делать свое дело, Бэнкс, — отозвался Джит.

— Конечно. Значит, так. Мистер старший консультант по вопросам безопасности, нам все-таки надо задать вам несколько вопросов.