Я беру с собой голубой бриллиант и направляюсь на улицу. Воздух вокруг меня влажный и горячий, хотя солнце село уже несколько часов назад. Я проверяю время на своем телефоне. Час ночи. Черт. Вот почему она следила за мной.

Видела ли она, чем я занимался?

Конечно, видела, придурок. Вот почему она пыталась незаметно ускользнуть – чтобы не испортить твой сюрприз.

Я прохожу мимо маленького сада и открываю заднюю дверь ведущую в наш дом. Мы живем на небольшой вилле на Корсике, во Франции. Нам нравится, что она находится на острове, в непосредственной близости от всех мест, где нам нужно побывать в Европе, и что наши друзья могут навестить нас в любое время, потому что кто, черт возьми, не хочет провести отпуск на юге Франции?

Ступая босиком по темному коридору, я добираюсь до двери спальни и останавливаюсь. Наша спальня – самое великолепное место в доме. Может быть, во всей Вселенной. Из окон открывается вид на Средиземное море. Кто бы ни спроектировал этот дом, у него хватило ума вставить окна от пола до потолка с видом на потрясающий закат Корсики. Я толкаю дверь и подхожу к нашей кровати. Лен лежит там, свернувшись калачиком, как креветка, притворяясь спящей, ее веки трепещут.

Я провожу большим пальцем по ее щеке, наблюдая, как по ее коже бегут мурашки. Кажется, с этого все и началось. Свернувшаяся калачиком девушка в темноте, молчаливо умоляющая, чтобы ее не заметили.

Ничего не поделаешь, милая.

Я изо всех сил старался игнорировать ее существование, когда снова увидел ее после того случая с шоколадом, потому что знал, как мне будет несладко, если я впущу ее в свою жизнь.

И она все равно ворвалась, разрушая мои стены. Я наклоняюсь к ее уху и издевательски выдыхаю слова:

– Я знаю, что ты не спишь. Твои веки двигаются.

Ее глаза распахиваются, и она перекатывается с бока на спину, вызывающе глядя на меня.

– А что, если это так? – шепчет она, бросая мне вызов. – Что бы ты сделал?

– Это зависит от обстоятельств. – Я сажусь на край кровати, убирая прядь волос с ее лица. – Как много ты там увидела?

– Достаточно, чтобы ожидать либо кольца, либо быстрого, но очень болезненного расставания, если ты отдашь это украшение кому-то другому.

Простого ничего было бы достаточно. Но, конечно, все не так просто, когда речь идет о моей девушке. Мы провели последние два года, обустраивая свой дом на Корсике и путешествуя по всему миру, следуя нашему вдохновению. Мы проводим шесть месяцев дома, работая и продавая наше искусство, и шесть месяцев в погоне за воспоминаниями, мечтами и видами, которые большинство людей видят только на дешевых картинах пастельных тонов в кабинете своего врача.

Я сказал, что не вернусь в Тодос-Сантос, и сдержал свое слово. Хотя мы действительно наведываемся туда во время каникул. Иногда Поппи и Эдгар ездят с нами. Теперь они часть моей семьи. Ты понимаешь, что все становится серьезным, когда связываешься с такой девушкой, как Ленора Асталис. Мне практически кажется, что мы с Лен женаты, но мне этого недостаточно. Каждый раз, когда я вижу, как какой-нибудь случайный кретин засматривается на нее в аэропорту, в пабе или клубе, или даже в чертовом супермаркете, то испытываю необъяснимое желание биться головой об стену, пока что-нибудь не треснет.

Учитывая этот факт, было бы лучше, если бы я избавил и мужское население этого мира, и себя от страданий, надев ей на палец кольцо, обозначив свою территорию и убедившись, что все знают, что Ленора Асталис под запретом.

Потому что в этом поступке содержится суть того, что я в любом случае пытался сделать в течение многих лет, не так ли? Отставить на ней свою метку. Сделать так, чтобы все вокруг понимали, что она моя.

– Быстрый и болезненный разрыв тебе не светит, – невозмутимо отвечаю я ничего не выражающим голосом.