– Ты почему нам не сказала? – возмущается Тарин.

– Вот и говорю. И уже сказала. – Виви ведет нас мимо магазинов с видеоиграми, ярких витрин с бикини и струящимися платьями макси, претцелей с сыром и прилавков с сияющими брильянтовыми сердечками, обещающими вечную любовь.

Рядом идут люди, группки подростков в свитерах, пожилые, держащиеся за руки пары.

– Надо было сказать раньше, – заявляет, подбоченясь, Тарин.

– Уверена, мой план приободрит вас, – говорит Виви. – Мы все возвращаемся в мир людей. Находим жилье вместе с Хизер. Джуд не придется беспокоиться из-за рыцарства, а Тарин не надо будет вешаться на какого-нибудь глупого мальчишку-фейри.

– А Хизер об этом твоем плане знает? – скептически спрашивает Тарин.

Виви с улыбкой качает головой.

– Ну конечно. – Я пытаюсь превратить все в шутку. – Вот только ничего такого, за что платят, я делать не умею; только мечом размахивать да загадки придумывать.

– Мир смертных – это мир, где мы выросли, – стоит на своем Виви и, вскочив на скамейку, идет по ней, словно актер по сцене. – Вот увидите, вы снова к нему привыкнете.

– Где ты выросла. – Ей было девять, когда нас забрали, и, разумеется, она помнит о людях намного больше, чем мы. И это несправедливо, потому из нас троих она единственная, кто знает магию.

– Но ведь фейри и дальше будут обращаться с вами как с мусором. – Виви соскакивает со скамейки прямо перед нами. Ее кошачьи глаза вспыхивают. Какая-то леди с детской коляской резко сворачивает, чтобы не налететь на нас.

– Что ты имеешь в виду? – Я отворачиваюсь от Виви и сосредотачиваюсь на узоре на керамической плитке под ногами.

– Ориана ведет себя так, как будто тот факт, что вы обе смертные, – это сюрприз, который сваливается на нее каждое утро. Мадок убил наших родителей. А еще есть те придурки в школе, о которых вы даже говорить боитесь.

– Я как раз и говорила об этих придурках. – Не хочу показать, как шокирована ее словами о наших родителях.

Виви ведет себя так, словно мы не помним, словно такое можно забыть. Так, будто это ее личная трагедия.

– И кажется, тебе это не понравилось, как они себя вели. – Виви чрезвычайно довольна собой. – Неужели ты действительно думала, что если станешь рыцарем, то все изменится к лучшему?

– Не знаю.

Виви поворачивается к Тарин.

– Ну а ты?

– Фейриленд – единственный мир, который мы знаем. – Тарин поднимает руку, предвосхищая возможное возражение. – Здесь у нас не было бы ничего. Ни балов, ни магии, ни…

– Что ж, а вот мне здесь нравится, – бросает, перебивая ее, Виви и направляется к магазину «Эппл стор».

Разумеется, мы уже обсуждали эту тему раньше. Виви считает нас дурочками, потому что мы не в состоянии сопротивляться энергии фейри и хотим и дальше оставаться в этом опасном месте. Может быть, проведя несколько лет, мы настолько испортились, что принимаем плохое за хорошее. А может, мы просто глупы, как глупы все те смертные, которые сохнут и чахнут без гоблинского фрукта. Или, может быть, это все неважно.

У входа в магазин какая-то девочка играет со своим телефоном. Нет, не какая-то девочка, а та самая девушка. Хизер – маленькая, с тусклыми розовыми волосами и смуглой кожей. На ней футболка с нанесенным вручную рисунком на груди. На пальцах – чернильные пятна. До меня вдруг доходит, что она, возможно, и рисует те комиксы, от которых не отрывается Виви.

Я уже начинаю присаживаться в реверансе, но вовремя вспоминаю, где мы находимся, и неловко протягиваю руку.