— Еще слово о родине, — предупредил я, — и оторву все это к чертовой матери!

— Э, нет, — посмеялись специалисты. — Этого нельзя делать, дружок. Хотя, конечно, если хочешь быть дураком навсегда…

Этого не хотел и поэтому мне популярно объяснили, чтобы я не проявлял самостоятельность и берег свою бедовую головушку… Как зеницу ока, догадался сам.

На этом производственная маета закончилась и господин Фаст принялся меня инструктировать, как академик Павлов своих собачек.

— Никаких резких движений, — предупреждал он, сотрудник службы безопасности НИЦ, конечно, — чтобы не происходило.

— А что должно произойти? — живо интересовался я.

— Аномальная зона, — напомнил. — Будем надеяться: ничего плохого не случится.

— А вы где будете находиться?

— Везде, — сделал широкий жест рукой.

— Но чтобы они не заметили, — валял дурака.

А как себя вести, посаженному на невидимую цепь? Иногда и цепь дает иллюзию свободы и безнаказанности.

Потом по совету Дениса Васильевича я позвонил по телефону Анечке. Девочка обрадовалась: Дима, куда пропал? Прости, мелочи жизни, отвечал, как сама? Плохо, деда жалко; а ведь я предупреждала. Давай встретимся, предложил, вечерком. И Аня согласилась покататься на «Москвиче».

Ближе к ночи я уже чувствовал себя астронавтом, готовым бродить на поверхности ипритного Меркурия столько, сколько отечеству родному потребуется.

Последние инструкции уже получал в автомобиле, разрывающим светом фар мрак летней ночи. Полковник ГРУ допустил ошибку. Должно быть, он уверился в моей лояльности или посчитал, что «электронная» цепь надежное средство от головной боли, как гильотина.

— О нашем сотрудничестве, — предупредил, — мы Анечке не будем говорить.

— Почему?

— У неё и без нас проблем хватает. И потом: эксперимент должен быть абсолютно чистым.

— Мама мылом мыла Милу, — вспомнил я.

— Что?

— Чистота — залог здоровья, — улыбнулся я, понимая, что наша игра в «умри-воскресни» только начинается.

Отцы-командиры учили никому не доверять — даже собственной тени. Тень может предать, а что говорить о людях? Я не верил сотруднику разведки, чувствуя, что он преследует некие свои цели. Какие? Думаю, это скоро выяснится.

У знакомой мне элитной многоэтажки, где живал академик Сирота, кавалькада автомобилей притормозила. Я пересел из импортного комфортабельного лимузина «БМВ» в наш запыленный разбитый «Москвич» и отправился на свидание с девочкой Анечкой.

Вечерний городишко жил своей маленькой провинциальной жизнью: у ресторана «Дубна» гуляла несвежая свадьба, от железнодорожного вокзала торопились те, кто работал в столице, у торговых палаток дули пиво местные забулдыги. Я усмехнулся: другая планета, со своими законами и жизненными установками. Понять их можно только, родившись в этой атмосфере стойкого оптимизма и надежды на лучшее.

Анечка проживала на улице с характерным названием для строителей коммунизма — Энтузиастов. Что-что, а воодушевления нам не занимать. Это я про себя и невидимых естествоиспытателей, следующих за мной. Почему они уверены, что небесные гости пожелают с ними иметь дело? Воистину: человечеству самонадеянности не занимать. Ладненько, сержант, посмотрим, что из всего этого выйдет?

У подъезда панельного дома притормозил машину. На лавочке отдыхали юные жители городка: пели под гитару песни и пили кислое винцо.