– Да ладно тебе, – сладко потягиваясь, ответила Сара. – Эм, мне правда стыдно, что вчера я тебя бросила.

Но я только пожала плечами. Вспоминать вчерашнее как-то не слишком хотелось.

– Да уж, наверное, я теперь не скоро пойду на такую вечеринку.

– Ты права. Значит, Эван, а? Ведь между вами на самом деле что-то происходит. Да? – Сара провела рукой по волосам и села, подложив под спину подушку.

– Нет, – ответила я. – То есть теперь я с ним разговариваю. Или разговаривала. Неизвестно, что он будет обо мне думать после вчерашнего?!

– Не сомневаюсь, что он по-прежнему тобой интересуется. Только, ради бога, не смей прекращать с ним общаться. Уж не знаю, что там вчера между вами произошло, но уверена, что он вел себя благородно. Дай ему шанс. Постарайся с ним подружиться. На худой конец, сможешь срывать на нем свое дурное настроение. Будет у тебя вместо боксерской груши. Похоже, он из тех, на кого, в отличие от других, ты сможешь спускать всех собак, – произнесла она с таким видом, будто это большая честь – получить от меня выволочку, и заглянула мне в глаза, чтобы проверить, все ли я поняла.

Я лишь слабо улыбнулась, попытавшись переварить ее слова. Но Сара и не рассчитывала получить ответ. Она откинула одеяло и спустила ноги на пол.

– Ладно, пора доставить тебя обратно в ад, пока дьявол не догадался, что тебя нет дома.

И это действительно было бы смешно, если бы не было так грустно.

Но уже у самой двери меня остановила резкая боль в голове. Она намотала на кулак пук моих волос, резко дернула назад, и голова, совсем как у тряпичной куклы, беспомощно откинулась.

– Ты что, надеялась, будто я не узнаю, что ты вчера была на игре?! – прошипела она мне в самое ухо. – Ну как, поимела, наверное, всю футбольную команду? – спросила она и с неожиданной силой ударила меня головой о косяк.

От пронизывающей боли перед глазами сначала все поплыло, а потом, когда я попыталась сфокусировать взгляд, запрыгали черные мушки. Не успела я выпрямиться, как она снова схватила меня за волосы, впечатав лицом в дверную раму. Острый угол рассек мне лоб с левой стороны. Лицо сперва точно обожгло, затем по щеке потекло что-то теплое.

Я сползла по стене, рухнув на пол рядом с сумками. Что-то упало мне на колени. Голубая футболка, которую я во вторник надевала на игру.

– Приведи себя в порядок, пока они не вернулись, и постирай белье. Оно воняет. Советую тебе до моего возвращения из магазина сделать всю работу по дому и убраться от греха подальше, чтобы мои глаза тебя не видели, – напоследок пригрозила она.

Затем я услышала, как подъехал грузовик, хлопнула задняя дверь. Дом наполнился детским смехом. Мне не хотелось, чтобы они меня видели в таком состоянии, а потому я неловко протолкнула сумки в комнату и попыталась встать на ноги. Держась за стенку, с трудом проковыляла в ванную. До меня донесся звонкий голосок Лейлы:

– Мама, а мы пончики принесли!

Пытаясь остановить кровотечение, я заткнула пульсирующую рану футболкой. В голове звенело, я едва стояла на ногах. Мне казалось, что я вот-вот потеряю сознание. Тогда я оперлась о раковину и принялась равномерно дышать, чтобы хоть как-то прийти в себя. На то, чтобы выпрямиться, у меня ушла целая минута. Головокружение вроде бы прошло, но висок то и дело пронзала невыносимая боль.

Потом я медленно убрала футболку. Левая половина лица была залита кровью, кровь стекала по шее, впитываясь в воротник водолазки. Я заткнула рану салфетками, а футболку прополоскала в холодной воде. Вытерла подсыхающую кровь мокрой футболкой и только тогда обнаружила глубокий порез над левым глазом. Не слишком большой, он тем не менее здорово кровоточил. Я снова прижала футболку к ране и принялась рыться в аптечке в поисках пластыря. Нашла два пластыря в форме бабочки и, наложив их друг на друга, соединила края пореза в слабой надежде, что не останется шрама.