– Вы должны верить, что с ней все будет в порядке.

Сейчас нам больше ничего не остается.

– Значит, пока мы должны набраться терпения и ждать? – Пейдж хотелось говорить с кем‑нибудь, а Тригви по крайней мере понимает ее, понимает ее страхи.

Конечно, у каждого из них своя боль, своя тревога: жизнь Хлои вне опасности, как бы ни были серьезны травмы, а что будет с Алисон?

– Постарайтесь верить в лучшее, – ответил он. – Я тоже задаю себе такие же вопросы о Хлое: что, если она не сможет ходить… что, если ее парализует… сможет ли она танцевать, бегать… или иметь детей? Всего несколько минут назад я поймал себя на мысли – где же мне устроить ее кресло на колесах? Нужно заставить себя не думать об этом. Мы еще ничего не знаем. Так что просто ждите, минуту за минутой.

Пейдж кивнула, понимая, что он имеет в виду: она тоже поймала себя на мысли о том, что сказать Брэду, если Алисон умрет, хотя тут же сама ужаснулась этому.

– Вы знаете, кто вел машину? – спросила Пейдж, вспомнив слова медсестры.

– Только имя парня – Филипп Чэпмен, ему было семнадцать. Вот и все. А Хлою пока не спросишь.

– Я слышала о нем. Мне кажется, я знакома с его родителями. А где они познакомились, как вы думаете?

– Бог знает где – в школе, в команде, на теннисном корте, – они ведь взрослеют. Хотя с мальчиками у меня таких проблем не было. Во всяком случае, с Ником. Бьорн, правда, дело другое. Наверное, девочки вообще более предприимчивы, наши уж во всяком случае.

Он думал, она улыбнется, но Пейдж не отреагировала на его слова. Она думала о своем. Что, если бы Алисон оставалась маленькой, никогда бы не бегала на свидания, никогда не заводила бы приятелей? Или мужа? Или ребенка? Что, если бы… Пятнадцать лет – и все. От этой мысли у нее снова хлынули слезы, и Тригви пришлось взять ее за руку.

– Пейдж, не плачьте, не поддавайтесь панике…

– Что я могу сделать? Как это все выдержать? – Она отняла у него руку и продолжала всхлипывать. – Она даже не пожила на свете. Она может умереть, как тот парень, что вел машину.

Он беспомощно кивал ей, и она вдруг резко повернулась к Тригви и спросила:

– Они пили? – Эта мысль впервые пришла ей в голову – семнадцатилетний неопытный водитель, вечеринка, авария.

– Не знаю, – честно ответил он. – Медсестра сказала, что у всех взяли пробы крови на содержание алкоголя.

Вполне возможно, – мрачно добавил он.

К ним приблизился репортер. Он давно уже следил за их беседой и после того как поговорил с патрульным и навел справки у сестры, решил поговорить с ними.

Пейдж еще плакала, когда к ним подошел этот молодой человек в джинсах, кроссовках, клетчатой рубашке и с пластиковой журналистской карточкой на груди. В руке у него были блокнот и диктофон.

– Миссис Кларк? – спросил он, приближаясь.

– Да? – Пейдж была в таком состоянии, что не понимала, кто он такой, на секунду ей даже показалось, что это врач. Она глядела на него со страхом, а Тригви с подозрением.

– Каково состояние вашей дочери? – спросил он с таким участием, словно был с ней давно знаком.

– Я не знаю… я думала, вы мне скажете…

Но Тригви покачал головой, и только тогда Пейдж заметила его карточку с фотографией, фамилией и названием газеты.

– Что вы от меня хотите?! – Пейдж никак не могла понять, что здесь делает этот человек.

– Я просто хотел узнать, как вы себя чувствуете.

А Алисой… как давно она была знакома с Филиппом Чэпменом? Что он был за парень? Он был очень крут? Или вы полагаете… – Репортер продолжал напирать на нее, но Тригви резко оборвал его:

– Я думаю, что сейчас не время… – Тригви встал и подошел к журналисту, но тот сделал вид, что не замечает этого.